ГЛАВА 29

«За наши подозрения мы расплачиваемся тем,

что находим то, о чем подозревали».

©Генри Дэвид Торо

ДЖОНАТАН

Массивная входная дверь громко за мной захлопывается, оставляя за собой морозный ветер. Просторный холл «Ночного сияния» погружен в необычную для него тишину. Странно, что меня еще не встретила мама со своими очередными нравоучениями. Последнюю неделю мой телефон был недоступен для них. Все вызовы мамы, отца и Алана встречал автоответчик. Моему бедному кузену, как обычно, выпала роль парламентера. Из-за этого он долго бурчал в динамике телефона.

Ступаю по паркету, и каждый мой шаг эхом разносится по комнате. Вид из больших окон, сквозь которые в хорошую погоду ярко светит солнце, сейчас напоминает снежный апокалипсис. Останавливаюсь на середине, и заглядываю в ближайшие комнаты, двери в которые открыты. Но никого не обнаруживаю.

— Отец? Мама? — громко зову родителей.

Раздражающая тишина еще больше заставляет мое сердце биться в груди и пульсировать в висках.

— Джонатан, сынок, это ты?

Поворачиваюсь на приближающиеся шаги сзади. По неосвещенному коридору идет Аделаида, в руках держа стопку постельного белья.

— Дели, где все? — нервно спрашиваю ее и целую в щеку, как только она подходит ближе. — Где отец?

— Они улетели вчера к Куперам вместе с мэром Стэлфордом. Миссис Вуд несколько дней не могла к тебе дозвониться, нервничала. Где ты был? Я тоже волновалась, — последние слова Аделаида произносит со свойственной ей теплотой.

Черт.

— Разве они не были с ними на Рождество? — с подозрением интересуюсь я.

— Нет. Мистер Вуд старший чувствовал себя неважно последнее время, и миссис Вуд настояла, чтобы они остались дома, вызвали доктора. Но вчера им пришлось срочно улететь в Вашингтон. Мистер Вуд сказал, что эта поездка очень важна.

Что же ты скрываешь от меня, отец?

Накалившееся подозрение просто сжирает меня, накалывая каждый кусочек тупой вилкой. А боль, словно ледяная глыба, рвано режет в груди.

— Ты будешь обедать? Я могу быстро для тебя что-то приготовить, — с заботой спросила Аделаида и отложила стопку белья на столик, выжидающе посмотрев на меня.

— Не надо, Дели. Мне нужно в кабинет.

Обхожу ее и быстрым шагом иду по нужному направлению. Открываю резную дверь, сразу улавливая знакомый запах кожи и сигар. Бегло осматриваю кабинет, будто ответы на мои вопросы должны лежат на самом видном месте.

В кабинете повисла несколько угрюмая обстановка. Штора небрежно сдернута в бок, на журнальном столике стоит недопитая бутылка бренди, а в камине творится черт возьми что. Пора бы его давно вычистить.

Прохожу к столу и открываю верхний выдвижной ящик, где хранятся отчеты и прочие бумаги, касающиеся компании. К моему удивлению, все выстроенные в алфавитном порядке папки, которые я достаю, оказываются пустыми. Начинаю проверять каждую из них: открываю, убеждаюсь, что она пуста, и небрежно кидаю на стол. Через несколько минут он буквально завален ими.

Присаживаюсь в кресло деда и подъезжаю почти вплотную к столу. Открываю лэптоп отца, уверенно ввожу пароль, но строка загорается красным и написано, что он не верный. Делаю еще одну попытку, возможно, в спешке я пропустил символ. К моему удивлению, все повторяется. Я ни один раз пользовался этим компьютером, и такое происходит впервые. Начинаю подбирать предполагаемые пароли, которые мог бы поставить отец. Однако, каждый из них не пропускает меня. Если я продолжу дальше подбирать, то могу зависнуть тут до следующего Рождества.

— Филипп, как «обогнуть» пароль на лэптопе? — сходу спрашиваю парня.

Фил диктует малопонятный мне алгоритм, по которому я, словно школьник, беспрекословно следую.

— Ничего не получается. Есть еще какой-то способ?

В ответ он перечисляет варианты, с азартом описывая каждый из них.

— Ты нужен мне вечером в офисе. До встречи, — кладу трубку быстрее, чем он продолжит свой рассказ.

Сейчас нет ничего важнее, чем узнать правду. Я не могу поверить, что все происходит под моим носом. У отца еще хватило совести обвинить меня во всем этом. А мне пришлось выложить с личного счета довольно внушительную сумму, и буквально подарить деньги компании.

Прокручивая разговоры с отцом, я в каждом нахожу намек на его обман. Именно он настаивал на роспуске Совета директоров несколько лет назад.

После смерти дяди, дед сформировал Совет директоров из опытных профессионалов, и они были достойны занимаемых мест. Все крупные сделки и инвестиции проходили через их контроль. Совет буквально под лупой все рассматривал и сверял. Тогда Кристофер Хейс, близкий друг деда, входил в их число. Он занимался проверкой документов. Но после одного инцидента, об этом мне почти ничего не известно, Хейс покинул компанию.

Растираю ладонями лицо, тогда как под рубашкой капли пота буквально градом скатываются по телу. Я своими руками убрал Совет. Взял на себя больше, чем способен проконтролировать.

Поднимаю глаза на портрет деда, висящий над камином. Если бы он был живой, то даю сто процентов, что назвал бы меня полным дураком.

В памяти всплывают его слова, которые он часто повторял перед смертью:

— Не верь своим ушам, Джонатан, и своим глазам. Слушай разум и самое главное – сердце. Оно тебе все подскажет.

На моих губах самовольно появляется улыбка. После этих слов он еще похлопывал меня по плечу.

Президентское кресло вскружило мне голову, затуманило рассудок, дало ощущение власти, каких-то невероятных способностей. Масло в огонь подлила измена Лили. Что еще больше подтолкнуло к безрассудству.

На потухшем экране лэптопа замечаю свое отражение. В нем я не узнаю себя. Я не тот, кем был раньше. И точно не тот, кем хотел когда-то стать.

Занимаемая мной должность никогда не должна была мне достаться. Но как говорят: никогда не говори «никогда». Произошедшие события в семье повлекли череду перемен. Отец всего несколько месяцев исполнял обязанности Президента компании, так как на него были оформлены некоторые документы. Потом в силу вступило завещание деда, и все полетело к чертям. Все были шокированы, узнав, что свое место дед завещал мне. Но Совет принял это с уважением. Знали бы они, чем это обернется для них и компании в целом.

Встаю из кресла и громко захлопываю лэптоп. Подхватив его под руку, спешно покидаю кабинет, оставляя за собой открытую дверь.

***

Подперев ладонями голову, смотрю как Филипп уже несколько часов пытается продвинутся дальше Загрузочного экрана.

— Фил, ну что там? — наверное, в сотый раз за этот час спрашиваю его.

Он что-то бормочет и отсоединяет очередную штуковину, которую принес с собой. По его словам, там не просто пароль, а какая-то новая программа, и ее так просто не взломать.

Интересно, зачем это отцу?

Я пытался с ним поговорить, но дозвониться к нему нереально. А связаться с ним через маму, я не хочу. Ей не к чему знать о проблемах компании.

— Фил, ну что? — снова интересуюсь я, будто за эти секунды что-то изменилось.

— Босс, — громче, чем обычно, сказал он, при этом в его глазах заметно раздражение, — я работаю над этим. Джонатан, тебе нужно успокоиться и подождать.

— Тц, — цокнул я в ответ и подошел к бару.

Работники компании давно уже разошлись по домам, поэтому я беру наполненный бурбоном стакан и выхожу из кабинета.

У Элисон выработанная привычка оставлять рабочее место в идеальной чистоте. Все папки, бумаги строго разложены по ячейкам к концу рабочего дня. Канцелярские принадлежности убраны на места, даже степлер на привычном для него и меня месте. Шагаю дальше и выхожу из приемной. Осматриваюсь по сторонам, убеждаясь, что никто не засиделся допоздна. Все небольшие кабинеты, отделенные стеклянными стенами, пусты. Но, как обычно, в одном из них горит настольная лампа. Закатив глаза и громко цокнув, проделываю то же самое, что и всегда – машинально ее выключаю. Одна из сотрудниц уже который месяц забывает это делать.

Подхожу к окну в уголке для отдыха, где любят обсуждать самые горячие новости, например, мой развод с Лили, и смотрю в окно. Из него открывается вид на другую часть Манхэттена. С этой стороны не видно Эмпайр или Всемирный торговый центр, но из него отлично виден другой берег Нью-Йорка – Бруклин.

Я печально улыбнулся, глядя на святящиеся точки. Приблизительно там находятся апартаменты, где я провел последние дни вместе с ней. Куда бы я ни шел, Эмилия постоянно мелькает в мыслях. И это очень мешает сосредоточиться на делах. Я стал одержим ею. Ее смех, еле заметный акцент, когда она злится, четко сейчас звучат в моей больной голове. Выпиваю стакан залпом, ощутив прилив желания в паху.

Черт! Даже на расстоянии я все также хочу ее.

По моим подсчетам у нас пара недель и потом... Потом я не знаю, что будет. Эмилия не дала четкого ответа, а я не в силах от нее что-либо требовать. От этого я чувствую себя никчемным.

Я хочу увидеть ее.

Сердце колотится в груди, будто подтверждая мои дальнейшие действия. Пишу управляющей, что меня снова не будет в клубе, как и всю предыдущую неделю. Меня скоро уволят с моего же заведения, я совсем перестал им интересоваться.

— Фил, на сегодня хватит, — говорю парню, пока не передумал. — Встретимся завтра. Я позвоню, когда буду в офисе.

Подхожу к креслу, но решаю, что пиджак мне не нужен, поэтому с вешалки подхватываю пальто и сразу же надеваю его.

— Босс, я могу забрать лэптоп и попробовать еще дома, чтобы не терять время, — предлагает он, складывая в рюкзак свое оборудование.

— Нет, его я заберу с собой. Продолжим утром.

Лэптоп удобно устраивается у меня в портфеле. Там все доказательства и рисковать ими я не хочу.

***

В это время пробок на острове нет, поэтому дорога в сторону Колумбийского занимает не больше получаса. И вот я уже несколько раз стучу в дверь, а ее открывает рыжеволосая девушка. Она явно не одобряет мои ночные появления здесь.

— Она спит, — сонным голосом говорит Лена.

В ее взгляде я был сожжен несколько раз, а прах выкинули в мусорный бак за домом.

— Я не буду ее будить, — невинно сказал я.

Не дожидаясь приглашения, по-хозяйски снимаю свои туфли на входе и вешаю пальто.

— Хорошо, проходи, — с сарказмом пробормотала девушка. — У Эмилии завтра лекции. Имей в виду, ей нельзя опаздывать, — дала наставление она.

— Мне тоже нужно выспаться.

Если честно, я не шучу. Я просто валюсь с ног от усталости. И у меня ужасно болит голова. Этот день хорошенько поиграл на моих нервах и общем самочувствии.

Открываю тихо дверь и прохожу в небольшую спальню. Стараюсь не нарушать тишину в комнате. Посередине стоит кровать, на которой заметен силуэт Эмилии. Возле окна письменный стол, заваленный книгами, бумагами, папками, а на противоположной стене одиноко расположился комод. Над ним висит зеркало с прикрепленными к нему фотографиями, которые освещает свет уличного фонаря. Несколько бесшумных шагов, и я рассматриваю каждую из них. Наверное, это ее дочь. Достаю из кармана телефон, чтобы подсветить. Она похожа на Эмилию. Такие же волосы и пухлые губы. Девочке на вид около четырех или пяти лет. На другой фотографии, похоже, день рождения Евы. Мужчина, скорее всего Алекс, бережно держит малышку на руках, а Эмилия подносит торт с четырьмя свечами. У Алекса с дочерью одинаковые голубые глаза.

Эти моменты из жизни Эмилии остро колют в груди. Имею ли я право вмешиваться в нее? Выглядят они как счастливая семья. Снимаю одну из фотографий, где Эмилия в легком белоснежном платье с распущенными волосами греется на солнце. Складываю ее пополам и прячу в карман брюк вместе с телефоном.

Тихо подкрадываюсь к кровати, откуда слышно умеренное сопение девушки, и также бесшумно ложусь на бок почти на самом краю. Свет ночи из окна мягко освещает ее лицо и переливается в прядях волос, разбросанных на подушке. Ресницы Эмилии слегка подрагивают, она немного прикусывает нижнюю губу. Интересно, что ей снится сейчас?

Эмилия неожиданно появилась в моей жизни. Перевернула ее, как ураган, за такое короткое время. Въелась в мое сердце и прочно осела в душе. Все переживания, боль улетучиваются, как только она оказывается рядом. Ее присутствие в моей жизни, словно глоток свежего океанского воздуха. Сейчас я завидую Алексу самой дикой завистью. Я все бы отдал, чтобы она была моей и никуда не уезжала. Но понимаю, что она нужна дочери. И, если с Алексом я могу побороться за Эмилию, то в любви к Еве я проиграл сразу.

— Джонатан? — удивленно спросила Эмилия, слегка приоткрыв веки.

— Спи, детка, — я погладил ее по щеке.

— Ты полностью свел меня с ума. И такой реальный сейчас, — в ее голосе заметны ноты печали.

— Я настоящий. Это не сон, — улыбнувшись в ответ, я забрался к ней под одеяло и обнял.

Эмилия крепко прижалась ко мне, будто меня сейчас вырвут из ее рук. Она уткнулась носом в мою шею, умиротворено засопев. Я нежно касаюсь ее плеча, слегка поглаживая, и незаметно погружаюсь в сон...