Глава 24

Секретарша убегает так быстро, что я не успеваю заметить, как мы остались с Эриком наедине. Он все еще ждет меня. Делаю нерешительные шаги, боязливо приближаясь к нему. Боюсь ли я? О, да. Страх пронизывает всю душу, но я должна поговорить с Хантом.

Переступив порог, слышу, как дверь громко захлопывается позади, я вздрагиваю от оглушительного звука.

— Эрик, — произношу его имя, но он тут же появляется прямо передо мной, хватает за плечи и силой прижимает к стене.

Смотрю на него так испуганно. Боюсь пошевелиться, вздохнуть. Сделать хоть что-нибудь. В его глазах бурлит ярость. Я никогда не видела его таким. Обезумевшим, полным ненависти.

— Как ты смеешь заявляться сюда после всего, что сделала? — шипит он, чуть сильнее сжимая мои плечи.

— Мне нужно тебе все объяснить. Выслушай меня, Эрик. Прошу тебя.

Наверное, в какой-то момент, он почувствовал страх, который волнами исходит от меня. Он ослабляет хватку, но затем сильно хватает за локоть.

— Садись! — Толкает меня на диван с такой силой, что ноги сами бегут вперед, и я буквально падаю на мягкую поверхность. Локоть болит, и кажется, завтра там точно появится синяк.

Наблюдаю, как Эрик проходит к своему столу, но сама сижу неподвижно. Сердце...оно бьется так сильно, что в висках гудит от громкости ударов.

— У меня только один вопрос, — говорит он чуть спокойнее, но его голос по-прежнему окутан холодом. — Что Катрин тебе пообещала? А?

Господи, я не могу связать и двух слов.

— Она...она...

— Отвечай! — рявкает Хант, и я опускаю голову, чтобы не видеть этот взгляд, от которого мне еще хуже. — Ты же ведь будущий журналист. Тебе должно быть все известно!

Глядя на трясущиеся пальцы, которыми я нервно тереблю край пальто, пытаюсь собраться с мыслями. Как бы я хотела все вернуть назад, когда все можно было изменить.

— Она обещала, что возьмет меня на работу в редакцию, как только я закончу учебу в университете.

— Что? — Слышу его голос, полный недоумения. — Место в редакции? В этой помойке? Неужели, это и есть предел твоих мечтаний, Грейс?

Я не знаю, что ему сказать. Да, я безумно хотела работать в этом проклятом журнале. Да, я сделала много ужасных вещей, но что я могу изменить теперь? Единственное, чего я сейчас так сильно желаю — чтобы этот кошмар, наконец, закончился.

— Я думал, ты умнее. А оказалось, — он вздыхает, махнув рукой.

В кабинете становится тихо. Ни единого шороха. Осторожно поднимаю голову и украдкой смотрю на Эрика, который не сводит с меня глаз. Он тоже смотрит. Только с сожалением. Ему меня жаль. Он разочарован. От этого становится еще больнее.

— Прости меня, — тихо говорю ему дрожащим голосом. — Прости, если сможешь.

— Неужели ты считаешь, что после этого я так просто тебе поверю? — Замечаю, как он крепче сжимает край стола. Как напрягаются костяшки пальцев на его руках. — Каждое твое слово было ложью.

Его голос удивительно спокоен, но он все равно вселяет в меня страх. Это холодное, ледяное спокойствие не предвещает ничего хорошего.

— Эрик, я сожалею об этом, — снова говорю ему, почти не надеясь, что мои слова смогут достучаться до его разума. — Мне...

— Ты хоть знаешь, что я могу сделать с твоей карьерой после этого? — Всей кожей чувствую его злость, направленную на меня. — Ты же ведь шла на все это ради блестящей карьеры? Славы? Да? Я прав?

— Эрик, не надо...

— Отвечай, когда я задаю тебе вопрос! — повышает он голос.

Взглянув ему в глаза, пытаюсь зацепиться за что-то родное, что я видела в нем в последнее время. Пытаюсь отыскать тот свет, то самое тепло, от которого в моей душе все трепетало. Сейчас я вижу лишь пустоту. Там ничего. Там холодно, там нет того Эрика, который мне так дорог. Там нет Эрика, которого я люблю.

— Я всегда мечтала получить работу в этом журнале. Не знаю, было это везением или нет, но мне выпал шанс пройти стажировку в редакции «Стар». Ты не представляешь, как я была счастлива. Такая возможность! Я считала дни до вылета в Вашингтон. У меня были грандиозные планы. Еще тогда я верила, что это изменит мою жизнь к лучшему. Но если бы я знала, к чему приведет вся эта история...

— Ты поступила бы точно так же, — договаривает он за меня с презрением. — Такие, как ты, не меняются. Теперь я в этом уверен.

— Нет, Эрик, — почувствовав, как по телу вновь пробежала дрожь, пытаюсь контролировать эмоции, но с каждой минутой, с каждым произнесенным словом, становится сложнее. — Все мы делаем ошибки. Я признаю свою вину и раскаиваюсь в том, что держала тебя в неведении. Если бы ты все знал, то я...

— А я знал, — резко заявляет он, и от неожиданности я теряю мысль, забываю, о чем хотела сказать.

Мне послышалось?

Смотрю на него с полным непониманием. В отличие от меня Эрик абсолютно уверен в себе. И в своих словах.

— Что ты сказал? — Не верю собственным ушам. Наверное, это все стресс и усталость.

— Я знал о тебе все с самого начала. — Он скрещивает руки на груди, пока я все еще пытаюсь осознать новую для себя информацию. — Неужели ты наивно полагала, что я так просто подпущу тебя к себе. Думаешь, ты единственная, кто пытался влезть своими грязными ручонками в мою жизнь?

— О, Боже...

— Я говорил тебе, что не верю в случайности, — вижу, как он включает проектор. Это еще зачем? — А та «случайная авария», когда ты бросилась под колеса машины...

— Она была случайна, клянусь тебе, — говорю ему, но он не слушает.

— Помнишь, ты забыла телефон в машине? Вот тогда я все о тебе и узнал. Кто ты, где учишься, где проходишь стажировку и где живешь. Я всегда проверяю людей, которые так «случайно» пытаются ворваться в мою жизнь. Я знал о тебе все. Абсолютно. И как видишь, оказался прав.

— Тогда зачем ты продолжал, если все знал? Ты...ты спал с Кэсси, ты спал со мной. Зачем?

— Мне было интересно, как далеко ты зайдешь. Я знал, что ты будешь искать встречи со мной, и ты это делала. Пыталась расположить к себе. Была такой недотрогой. Я предугадывал каждый твой шаг. Хизер убеждала меня остановиться, но я не мог. Кстати, она сразу тебя узнала. В отличие от меня, она запомнила тебя в редакции после нашего с ней визита к Катрин. Мне пришлось убедить ее подыграть мне, чтобы ты ничего не заподозрила. Как тебе такой спектакль, Грейс? Нравится быть в неведении?

Он нажимает на кнопку, и на большом экране появляется картинка. Все тело немеет, как только я узнаю на видео саму себя. Я в том доме, где мы с Эриком провели выходные. Вот я иду по коридору, постоянно оглядываясь назад. Тогда я боялась, что Хант раскроет меня или что-то заподозрит. Картинка меняется, и теперь я наблюдаю за собой из той самой комнаты, где я делала снимки. Смотрю на все это почти не дыша. Осторожно бросаю взгляд на Эрика, и тут же жалею об этом. Холод пробегает по спине от его пронзительного взгляда, направленного на меня.

Снова смотрю на саму себя. Ту Грейс, которая еще не подозревает, что ее снимает камера. Которая понятия не имеет, во что она вляпалась.

— Узнаешь себя? — спрашивает Эрик, прекрасно зная, что у меня нет выбора ответить что-то другое. Он загнал меня в тупик. — А здесь?

На экране появляется видео из его квартиры. Комната его сестры. Я делаю снимок, пока она смотрит в окно. Господи. Внутри все пылает от злости на саму себя. Просто идиотка. Как можно было быть такой наивной?

— Я все о тебе знаю, Грейс Майер, — снова говорит Эрик, пока я медленно утопаю в отчаянии. Последние два дня были для меня слишком тяжелыми. Но это...это добило меня. Окончательно. Бесповоротно.

Поднимаюсь с дивана и на ватных ногах подхожу ближе к экрану, чтобы взглянуть поближе на весь этот фарс. Слезы стекают по щекам. Внутри так больно. Я думала, он ничего не знал. Я так отчаянно пыталась скрыть от него всю правду. Он знал обо мне абсолютно все, а я лгала ему, пытаясь придумать нелепую историю своей ненастоящей жизни.

— Ты играл мной? Все это время...

Делаю вдох и выдох. В груди громко бьется сердце. Все тело дрожит. Я чувствую себя незащищенной, слабой, уязвимой.

— Да, отчасти, — слышу в ответ, и эти слова бьют еще больнее. — Но знаешь, что самое ужасное, Грейс?

— Что? — Продолжаю смотреть на экран, не в силах взглянуть Эрику в глаза.

— Все, о чем я тебе рассказывал...было правдой. Я до последнего надеялся, что ты поступишь иначе. Что...что-то в тебе не даст сделать этот шаг. Но ты его сделала. — Я слышу его шаги позади. Слышу, как он подходит. Чувствую, что он близко. — Первый раз в жизни я поверил, что люди могут поменяться. Но я ошибся. Я поверил тебе, но просчитался.

Закрываю глаза, вновь ощущая, как слезы катятся по щекам. Я всегда привыкла держать в себе весь негатив. Не люблю плакать. Ненавижу выставлять напоказ свои настоящие, искренние эмоции. Из-за них я чувствую себя слабой. Я помню, как сильно плакала мама, когда папа решил уйти от нас. Ее слезы были безразличны ему. Мы были не нужны ему.

— Я не хотела писать эту статью. Точнее...хотела, когда только познакомилась с тобой. Я совсем не знала тебя. Но потом...что-то изменилось. Ты стал мне близок, и я...я начала сомневаться. Я до последнего не знала, что мне делать. Все зашло слишком далеко. Я оттягивала время, но в какой-то момент во мне будто что-то щелкнуло. В тот день, когда ты приехал в Атланту, я должна была взять у тебя короткое интервью для нашей газеты, но я так и не смогла это сделать. Я боялась, что ты сразу все поймешь. Это был ужасный день. Мне нужно было выпустить пар, расслабиться. Я слишком много выпила и решила написать эту дурацкую статью. Думала, так мне станет легче, но я не отправляла ее в редакцию, Эрик. Это была не я.

— Там твое имя, Грейс. Там все, о чем я тебе рассказал.

Поворачиваюсь к нему, смотрю ему в глаза, обнажая свои чувства, свою душу. Хочется закричать, что есть силы «Поверь мне сейчас!», но я не вижу отклика в его глазах.

— Я клянусь, что не отправляла ее мисс Бейтс.

— Я ведь предупреждал тебя, что такие, как Катрин, всегда добиваются своего. Неважно, какой ценой. Здорово же она тебя натренировала. Даже после всего, что ты сделала, ты так нагло продолжаешь мне врать. Остановись. Не падай еще ниже. Ты и без того выглядишь жалко. Кстати, та первая статейка, после которой ты заявилась на выставку...это тоже не ты? Да?

Боже, я уже успела забыть о ней.

— Я...это была я.

— Какая же ты лживая! — выпаливает Хант, сжав кулаки. — Какого черта я не послушал Хизер?

Вспоминаю все наши встречи с Хизер и еще раз убеждаюсь, что она действительно все знала. Наверное, она с трудом сдерживалась, чтобы не выцарапать мне глаза.

— Почему я? Почему ты решил открыться именно мне? — задаю вопрос, который теперь не дает мне покоя.

Эрик щурит глаза, но я все еще пытаюсь отыскать в них поддержку.

— Я думал, ты другая. Мне всегда было любопытно, о чем ты на самом деле думала, когда я открывал тебе двери в свою настоящую жизнь. О том, какая это будет сенсация? Или о том, что ты поступаешь неправильно? Хочешь мне об этом рассказать, Грейс?

Понимаю, что он нащупал мое слабое место. Больно осознавать, что все это время я была марионеткой в руках других людей. Я доверяла им, а они просто вытерли о меня ноги.

— Нет, — качаю головой, отведя взгляд в сторону. — Этого тебе лучше не знать. Но я хочу, чтобы ты знал кое-что другое...

В голове возникает мысль рассказать ему о нашем первом знакомстве. Еще тогда, когда мы встретились на маскараде. Нет, это будет ошибкой. Не хочу, чтобы он думал, что Незнакомка тоже была неслучайна.

— Что именно?

— Та авария, когда твоя машина чуть не сбила меня....это действительно была случайность. Клянусь тебе.

— Ложь!

— В тот день я как раз думала, как мне познакомиться с тобой. Похоже я слишком сильно задумалась, когда переходила дорогу, и тут твоя машина. Я даже не поняла, что произошло, а потом увидела тебя. Случайности неизбежны, Эрик, хотим мы в них верить или нет.

Он громко вздыхает, отойдя от меня в сторону. Тошно от моего присутствия?

— Это все, что ты хотела мне сказать? — Он смотрит на бумаги, лежащие на столе.

— Есть еще кое-что. — Хочу сделать шаг к нему, но так и не решаюсь. — Да, эту статью написала я. Да, это я делала фотографии. Да, я обманывала тебя, но... не я все это отправила в редакцию. Мне жаль, что все так получилось. Очень. Понимаю, что сейчас нет смысла вымаливать твое прощение, и я даже не имею права просить об этом. Ты ведь никогда меня не простишь?

Смотрю на него, ожидая услышать хоть что-то. Но он молчит, затягивая паузу. Напряжение давит на меня, просачивается куда-то глубоко, оседает в душе.

— Я не стану рушить твою жизнь, Грейс, хотя мог бы сделать это в два счета. Иди, строй карьеру, о которой ты так мечтала. А теперь уходи...ты мне противна.

— Эрик...

— Я сказал, уходи, — он повышает голос. — Ты уже показала все, на что способна.

Смахиваю слезы, подходя к двери. Я так хочу обнять его, сказать миллион раз, что мне жаль. Но он не станет меня слушать.

— Ты совсем ничего не чувствовал, когда был со мной? — Вопрос слетает с уст, и я тут же жалею о нем. — Ты...ты спал со мной и ничего не чувствовал?

Все сердце сжалось от собственных слов. Больно. Больно осознавать, что человек, которого я полюбила, тоже играл мной.

— Уйди, Грейс. Прошу тебя. Ради всего святого, — настаивает Эрик, и я дрожащей рукой тянусь к ручке двери. Резко оборачиваюсь назад, встречаясь с его сдержанным взглядом. Сердце екает, добивает своими чувствами к Ханту. — Ты хотела поговорить — мы все обсудили. На этом наше с тобой общение закончилось. И что бы ты знала... Я бы дал тебе гораздо больше и ничего бы не требовал взамен.

— Прощай, — добавляет он, окончательно поставив точку во всей этой истории.

Открываю рот, чтобы попрощаться с ним, но ком в горле не позволяет этого сделать после его слов. Я с трудом дышу. Разве можно чувствовать себя еще более разбитой?

Одно маленькое слово, но как сильно оно душит меня изнутри. Это все? Конец? Хотя, на что я надеюсь? Все и так зашло уж слишком далеко? Больше не нужно претворяться. Бояться, что меня могут разоблачить. Вся правда...вот она, прямо перед носом.

Выхожу из кабинета, закрывая за собой дверь. Ускоряю шаг, чтобы поскорее оказаться на улице. Кажется, внутри все взорвется. Я держала в себе все это столько времени. И вот. Чаша переполнена. Я так больше не могу.

Спускаюсь по лестнице и понятия не имею, куда мне идти дальше. Вашингтон стал чужим. Человек, которого я полюбила, тоже стал мне чужим. Моя лучшая подруга предала меня. Мой босс сделала свое грязное дело моими руками и тоже вышвырнула меня, как собачонку. Моя родная редакция в университете тоже решила от меня избавиться. Вот оно...одиночество. Время, когда ты никому не нужен. Когда никого не заботит то, о чем ты думаешь. Что ты чувствуешь. Что хочешь сказать. Как страшно оказаться наедине с собой, когда обнажены все твои чувства, когда сердце разрывается от боли, обиды и злости, когда душа вывернута наизнанку. Когда даже больно подумать. Когда ты понимаешь, что больше никогда не сможешь вернуть все назад...

Всех с Новым Годом!!!

По традиции я в ожидании ваших комментариев)