Глава 28

Джонни Квинтон тот еще идиот!

Громкие аплодисменты оглушили меня, когда оркестр замолчал, а дирижёр опустил свою дирижёрскую палочку. В свете софитов на меня накатила настоящая волна эйфории, от чего захотелось повторить весь концерт заново. Я отчаянно старалась заглушить шум в ушах, чтобы подольше насладиться звуками довольных зрителей.

Да, я действительно знала, что это мое место. Сцена — вот моя жизнь. Творчество с самого раннего действа занимало все мои внимание. И, получив возможность окунуться в это с головой, я была самой счастливой на всем белом свете. Я всегда была благодарна за такую возможность. И каждое Рождество просила у Санты побольше выступлений перед публикой, знающей толк в музыке.

Возможно, это было слишком эгоистично с моей стороны — наслаждаться таким вниманием рукоплещущего зала. Я уже не помнила, как гордо смотрели на меня родители, вставшие со своих мест в первом ряду. И я совсем не помнила Роя, который был где-то совсем позади, растерянно хлопая, но ни разу не улыбнувшись. Я ведь даже не обратила внимание на то, какими глазами он смотрел на сцену, на мое выступление, на оркестр... Он был сам на себя не похож. Он был тем Роем, которого я не знала, но жуть, как хотела узнать, потому что, возможно, именно вот такой вот он, настоящий Рой.

Но я забыла о нем.

Я была поглощена наблюдением за тем, как наполняется мое собственное сердце, совсем не замечая, как-то чье-то сердце сейчас разбивается на куски.

— Ты была просто великолепна!

— Мы с мамой очень гордимся тобой!

Родители оказались в моей гримерке сразу после выступления. Папа преподнес мне цветы. Он делал это после каждого выступления, на которое приходил. Я всегда была рада этой его небольшой традиции, потому что цветы всегда заставляли ощущать себя особенным человеком. Конечно, они делали это не так хорошо, как выступления на сцене, но всегда были приятным дополнением.

— Мы должны вернуться на работу, дорогая. — Мама обняла меня за плечи, прикасаясь своей щекой к моей макушке. — Доберёшься домой на такси?

Я кивнула и поводила их до парковки. Думаю, сегодня они вновь вернутся домой за полночь.

— Белые лилии — твои любимые? — Рой курил около заднего входа. Кажется, он тут уже освоился. Давно потемнело, так что я и не заметила бы его, не выйдя он из тени.

— Ага, — ответила я, вздрогнув от неожиданности.

Я была счастлива, ведь мой любимый сосед сегодня видел, чего я стою.

— Тебе понравилось мое выступление?

— Ты очень талантлива, Бель.

Я смущенно улыбнулась и тут же подскочила к Рою, крепко обнимая. Кажется, ничего лучше не могла бы произойти сегодня. Я была так счастлива, что даже зажмурилась покрепче, боясь, что все это может оказаться сном. Я была так влюблена!

— О боже... — я резко отпрянула от парня, заглядывая в его глаза. Я совсем забыла о том, что сказал Рой перед тем, как я вышла на сцену. — Прости, ты же чем-то очень хотел со мной поделиться. Почему молчишь?

— Ты так счастливо улыбаешься сейчас. — Рой как-то стыдливо дернул плечами, и я тут же взяла его за руку.

— Ты сказал, что я в твоей жизни не одна, так?

Рой улыбнулся немного грустно и полез в карман джинсов, доставая ключи от машины:

— Поехали домой?

— Но я хотела провести время с тобой, — запротестовала я.

— Я зову тебя ко мне домой, Изабель.

Он был серьезен. И так смотрел на меня, что я бы никогда и не подумала отказать. Мне хотелось знать, что он тогда имел ввиду, но не только обыкновенное любопытство тянуло меня в соседскую квартиру. Я просто не хотела оставаться без него. Такая разлука ощущалась ровно так же, как и тотальное одиночество.

Аккуратно, по-шпионски мы проникли в апартаменты Роя. Я боялась, что родители могли вернуться домой раньше, или Мэтт опять решил устроить ночевку со своими друзьями. Но нас так никто и не поймал. Поэтому я тут же шмыгнула в спальню Роя, чтобы убедиться в том, что я не придумала себе тот самый синтезатор, около которого сосед поцеловал меня в первый раз.

И синтезатор был там! Я, признаться, спустя столько времени уже стала сомневаться в том, что видела в чужом доме. Да и Рой не создавал впечатление утонченного любителя прекрасных мелодий. Я только потому могла в это поверить, что даже такой толстокожий болван, как мой брат, увлекался музыкой по-настоящему.

— Что такое? Соскучилась по этому месту? — Рой зашел в комнату чуть позже, застав меня около синтезатора. Он игриво прикусил губу, становясь совсем близко ко мне.

— Сыграешь мне какую-нибудь приятную мелодию?

И Рой сыграл. Я села на край его кровати, чтобы внимательно следить за его выражением лица и за его талантливыми руками. Невероятно. Я была под большим впечатлением от его игры и сейчас и в тот раз. Он делал это как-то совершенно по-особенному. Будто музыка... будто ноты были продолжением его самого. Мне захотелось спеть что-нибудь, но я впервые слышала эту мелодию. В тот раз Рой тоже играл что-то очень прекрасное, но незнакомое. Разница была только в том, что в этот раз я видела его лицо. И мне больше не нужны были никакие его объяснения. Только глянув на него, я поняла, что он имел ввиду.

Его выражение лица поразило меня, потому что я заметила одну особенность: сосредоточенность на игре с самого начала быстро перетекла в тотальную расслабленность. Я больше не могла узнать лица Роя, потому что раньше не видела подобного. Он не был серьезен, он не был улыбчив... он и не хмурился во все. Его лицо будто был светилось спокойствием, какое бывает у монахов, растворяющихся в глубокой медитации. Рой был таким красивым. Он, кажется, прикрыл глаза, забывая о том, что я существую. Что мир во круг него существует. А я ведь глядела на него совершенно не моргая, пока не почувствовала, как левая щека намокла. Я тут же принялась вытирать ее рукавом, от чего поежилась и случайно скинула сумку, которую небрежно бросила рядом. Упав на пол, она заставила Роя дёрнуться и открыть глаза. Он перестал играть.

Мы оба глядели друг на друга около минуты. Молча и не шевелясь. Я тогда подумала, что теперь и вовсе не смогу жить без Роя Клауда. Это была не влюбленность. Это была любовь. И я все еще как-бы мало знала о том, кто он такой, этот Рой, но теперь это не волновало меня вовсе. Я осознала, что пытала его, стремясь выведать о том, кем он в сущности не являлся. И только сейчас Рой действительно показал мне, кто же он такой на самом деле. Его сердце было полностью раскрыто. Я не знаю, как, но я действительно будто видела его любовь и его раны.

— А я теперь все поняла, — я улыбнулась, утирая вновь мокрое лицо. — Ты ведь и вправду влюблен не только в меня.

— Прости, — Рой улыбнулся следом, садясь на корточки передо мной. Он убрал мои руки и уже своими стер две мокрые дорожки из-под моих глаз.

— Почему не рассказал мне раньше?

— Я и сегодня не собирался. Но... ты все изменила. — Рой присел еще ниже и очень нежно заглянул в мои глаза перед тем, как обнять меня за ноги. Он уложил свою голову на мои колени и громко выдохнул. — Ты выиграла, Бель. Я теперь никак без тебя не смогу.

Он, будто уставший путник, припал ко мне, как к чистому источнику в сухой пустыне. Он прижимался к моим ногам, будто я была его личным божеством. И он был так уязвим сейчас, тем самым показывая свое полное доверие. А мое сердце было готово выпрыгнуть из груди, потому что я боялась не вынести всей любви, что расцветала сейчас между нами.

— Изабель?

— Да?

Рой резко поднял голову и будто бы с мольбой посмотрел на меня, все так же держась за мои ноги.

— Ты ведь останешься сегодня ночью со мной?

Я не ответила ничего, просто хватаясь руками за чужое лицо и притягивая ближе к себе. Больше не было во мне никаких страхов и никаких предубеждений. Я бы ни за что не смогла отпустить Роя сегодня. Поэтому поцеловать его нежно — единственное, что мне оставалось сейчас.

Рой тут же ответил, поднимаясь выше и хватаясь руками за мою шею. Теперь он притягивал меня к себе. И поначалу он был осторожен, тогда я еще слышала отголоски той мелодии, что он играл для меня. Но, когда его поцелуи становились все увереннее, я уже точно не могла расслышать ничего, кроме своей собственной крови, что била по ушам. Голову сдавило от напряжения, и я поняла, что совершенно теряю рассудок. Я уже ничего не видела, лишь лицо Роя, который каким-то хитрым образом оказался надо мной. Кажется, ему это очень нравится. Он подхватил меня под поясницу и кинул дальше на кровать, тут же бесцеремонно придавливая своим весом сверху. Его правая рука нашла мою и схватилась, сцепляя наши пальцы. Создавалось ощущение, будто Рой боится, что я исчезну. Но только я сейчас больше всего на свете желала стать как можно ближе к нему. И парень, кажется, собирался осуществить мое отчаянное желание. Оторвавшись от моей шеи, которую целовал еще секунду назад, он вдруг спросил:

— Полагаю, это твой первый раз?

— Мои последние отношения закончились в восьмом классе, когда Джонни Квинтон бросил меня за неделю до выпускного, потому что наша школьная королева Аманда решила стать его парой на балу.

— Джонни Квинтон тот еще идиот! — Рой развеселился от услышанного, но уже в следующую секунду стал очень серьезным. — Я буду предельно аккуратен.

Но меня это мало волновало в тот момент. Я совершенно не отдавала отчета в том, что же именно сейчас происходит. И этот пульсирующий жар внизу живота, как реакция на сильное желание, не казались мне чем-то неожиданно неизвестным, а, значит, потенциально опасным. Все было не так, потому что сердце шептало: «все правильно!». И я ощущала это таким естественным, что волнению просто не оставалось места в моем сознании. Все во мне просто отчаянно желало Роя. И Рой это прекрасно почувствовал, когда я сама стала стягивать с него одежду.

— И кто из нас тут неопытная юная леди? — Я успела вставить едкую фразочку, помогая Рою выпутаться из собственной футболки.

— Вот сейчас и проверим, — подмигнул Рой, проходясь губами по моей талии и опускаясь все ниже.