Глава 14

На следующий день ко мне пришло осознание. Я переварила все, что произошло за вчерашний долгий день. И до последнего не могла вылезти из кровати, вспоминая разговор с тётей. На меня нахлынули настоящие эмоции, с которыми не было сил справиться. Я лежала в кровати и громко дышала, слыша, как больно бьётся сердце. В жизни началась череда иррациональных событий, которых я никак не ждала. И я не знала, что мне делать. Чувства ничтожности и неопытности переполняли меня. Теперь я прекрасно представляла, насколько я дилетант в реальной жизни. В голове появилась картинка нашего с соседом поцелуя. Это был, надо сказать, мой лучший поцелуй в жизни. Их, конечно, было не так много, чтобы я в таких красках рассказывала эту историю, но все же. Это было как в кино. В плохом кино, где надо мной бы смеялись зрители, но в тот момент мне было плевать на все, кажется. Я просто узнала, каково это — чувствовать. И мне бы хотелось, чтобы все было проще, чем есть на самом деле. Я все еще ощущаю себя ребенком, который просто захотел любить.

— Как твое настроение, малышка? — Рейчел позвонила мне ближе к обеду, после того, как Джо отважилась вернуться к себе домой.

— Все хорошо. Как дети?

— Эмма скучает по твоему другу. Хныкала полночи, поэтому они с Тони отправились в магазин игрушек сегодня. — Рейчел почти жаловалась, так как не смогла хорошенько выспаться. — Никогда бы не подумала, что этот парень может так нравиться детям.

— Я тоже... — В моих мыслях появился тот самый момент, когда он схватил меня за руку и попросил о разговоре. Леви напрягал меня только из-за Роя, и я не знала, как от этого избавиться.

— Так чего я звоню-то, — тётя перебила мои немые размышления, чуть ободрившись, — твои родители просили передать, что приезжают сегодня.

— Что?! — выкрикнула я, вспоминая о неубранной квартире. — Когда? Почему не позвонили? — Я подпрыгнула и глупо заходила по кругу, понимая, что рождественский стол не убран, мои игрушки разбросаны племянниками по всему дому, а на балконе стоит импровизированная пепельница из банки из-под консервированных ананасов для Роя. — Мне конец...

— Ой, да не волнуйся ты так! — развеселилась Рейчел. — Главное, чтобы твой сосед успел уйти до их приезда...

— Очень смешно!

— Что? Неужели ты не побежала признаваться в своих чувствах после нашего разговора? — Тётя деланно удивилась, подхихикивая.

— Теперь понятно, чего ты решила позвонить... — Я только цокнула языком, понимая, что сейчас просто трачу время, которое должно пойти на уборку, поэтому решила заканчивать с этим. — Нет у меня тех чувств, с которыми бегут признаваться, ясно? — Тётя на это только вздохнула и пожелала удачи с мытьем полов. Да. Удача мне сейчас очень пригодится.

Убиралась я на удивление недолго. Возможно, так бывает, когда времени мало, а дел — куча. Я умудрилась даже поменять постельное белье в родительской комнате, что обычно занимало у меня много времени. Мне было откровенно страшно увидеть удивленные и в какой-то степени разочарованные взгляды мамы и папы, когда они приедут и поймут, что их ребенок — свин. Поэтому я и носилась по дому, будто золушка, наводя чистоту и порядок.

Тётя скинула смс о том, что родители скоро прилетают и собираются брать такси. А значит, у меня еще достаточно времени, чтобы сходить в французскую пекарню и купить что-нибудь вкусненькое к приезду родственников. Я быстренько натянула свой любимый белый свитер и джинсы, схватила ключи с телефоном и вышла в подъезд. Закрыв дверь, я развернулась и чуть не села на пол от неожиданности. Опять сосед. Как в самый первый раз, когда я с ним заговорила. Он снова был в ужасном состоянии. Он сидел около своей двери ровно так же, как было в прошлый раз. Я необдуманно сделала шаг вперед, но тут же остановилась, понимая, что щеки мои загорелись. Я прикрыла глаза и выдохнула, когда он улыбнулся мне.

Рад меня видеть?

Мне стало тревожно, и я, кажется, разочаровалась в чем-то в этот момент. Мне захотелось обнять парня, а потом я вспомнила, как в течение целых суток говорила ему о том, что больше не хочу видеть его в своей жизни и жизни моей подруги. Что теперь? Что опять со мной не так, раз я хочу просто расплакаться от того, что в этом мире не все на свете может быть идеальным? Даже в день, когда приезжают родители, по которым ты безумно скучала.

Парень молчал, как партизан. Но все еще натянуто улыбался. Я видела в нем что-то, что не решалось на действия. Возможно, это все из-за моих слов. Слов, которые, вообще-то, были правильны.

Мы были напротив друг друга. Он сидел, я стояла. Но колени мои подкашивались, и я чувствовала, как смесь из стыда, ненависти, страха и... любви подкатывали к горлу. Так говорил мой разум, но сердце разрывалось. Поэтому я сжала кулаки, поправила воротник кофты и двинулась к лестнице, проходя мимо соседа. Было сложно на него не смотреть, потому что он откровенно пялился на меня, не моргая. Я почти бегом промчалась по лестнице вниз, считая, что это поможет мне оправдать свои же действия. Я была уверена, что в этот момент должно было все разрешиться.

Я толкнула железную дверь и оказалась на улице. Было прохладно, поэтому я чуть съёжилась, но глубоко вдохнула свежего воздуха, чтобы расслабиться. Ноги на автомате сделали два маленьких шажка вперед, но я поняла, что буду самой собой, если пойду на поводу своих принципов. Я буду я, если сейчас закрою глаза и двинусь в сторону супермаркета. Но, Изабель, ты посмотри на себя! Твоя тетя была бы тобой недовольна. Потому что ты сделаешь больно и себе, и соседу, если вот так вот грубо наплюешь на свои чувства... Я знаю, что надолго сделаюсь несчастной, если буду поступать так, как планировала изначально. Мне страшно, но я не могу уйти, потому что тянет назад. К человеку, каких я должна презирать или, как минимум, избегать. Я знаю прекрасно, что мой сосед — не самый лучший человек на свете, но... я знаю, что всем нам бывает больно. И я буквально чувствовала в себе, что ему больнее оттого, что просто никого нет рядом.

И я вернулась.

Я забежала в подъезд, поднимаясь на свой этаж, перепрыгивая аж через две ступеньки. И с каждой мне становилось лучше и хуже одновременно. Я не до конца осознавала, что вытворяю. Но уверенность в том, что все сейчас верно, росла в глубине моего сердца.

Он уронил голову на руки, которые упирались в согнутые колени. Он не видел меня, поэтому я подошла и села на корточки перед ним, в точности как в прошлый раз. На меня нахлынули воспоминания, и я даже разволновалась на секунду. Парень поднял голову и посмотрел прямо в мои глаза. И я увидела слезы. Он не плакал, но две блестящие дорожки еще не высохли на его щеках. На стене рядом виднелся кровавый след, которого не было, когда я выходила. Я сглотнула набежавшую слюну.

— Я думал, ты ушла, — он улыбнулся очень тихо и, кажется, с облегчением.

— Как я могла уйти? — Я встала на ноги и помогла ему подняться.

— Мне плохо, Бель. — Он оперся на меня, чтобы я помогла ему подойти к моей квартире. — Я боюсь...

— Я с тобой, хорошо? — Я перебила его, потому что казалось, будто у него начиналась паника. — Я помогу тебе.

Он молча кивнул и зашел вмою квартиру. И я вновь вспомнила тот день, когда он впервые оказался в доме моейсемьи. Ему снова была нужна помощь и поддержка. Мне казалось, будто я былаединственным человеком на Земле, кто мог и хотел его поддержать. Он жил неправильно, но я не имела права сказать ему об этом, потому что сама не знаю,что есть истинно правильная жизнь.