Глава 21 - Тяжелые воспоминания

Ноа проснулся в уютной постели, окутанной мягким светом утреннего солнца. В его объятиях лежала Эмилия, её дыхание было ровным и спокойным, а щёки тронул нежный румянец. Давно забытые чувства — умиротворение, тепло и защищённость — вернулись к нему, словно он снова стал маленьким мальчиком, окружённым заботой и любовью.

Комната наполнилась мягким светом, проникающим сквозь тонкие занавески. Солнечные лучи, словно золотые нити, скользили по её волосам, превращая их в сияющее пшеничное море. Ноа не мог отвести глаз от её лица, такого спокойного и прекрасного в этот момент. Он чувствовал, как его сердце наполняется радостью и благодарностью за то, что она есть в его жизни.

Ноа осторожно поправил одеяло, чтобы оно не упало с её плеч, и ещё раз посмотрел на неё. Он знал, что сегодня будет особенный день. Эмилия открыла глаза, и их взгляды встретились. В её глазах он увидел отражение своей любви и нежности.

Внезапный звонок смартфона нарушил тишину и спокойствие. Эми резко проснулась и схватила телефон дрожащими руками. Она ответила на звонок.

— Да? — сонный голос прозвучал как-то хрипло, и девушка немного покашляла.

— Прости, Кроха! Я с этой работой с ума сойду! — задорный голос мистера Бейкера звучал уверенно и непринуждённо.

— Пап, ты если меня до инфаркта довести хочешь, так и скажи, — Эмилия потёрла заспанные глаза рукой и зевнула.

— Да у меня вчера телефон в машине остался. От мамы тоже сегодня выхватил, — мужчина шумно рассмеялся, рассказывая дочери о семейных неурядицах.

— Как вы там? Как дела? — Девушка расслабленно выдохнула. Её опасения насчет Ньюманов не оправдались, и она невольно улыбалась этому.

Ноа внимательно наблюдал за девушкой, которая непринуждённо общалась по телефону со своим отцом. Её смех, искренний и заразительный, легко подхватывал воздух, создавая вокруг них атмосферу тепла и уюта. Девушка с энтузиазмом делилась своими новостями, а её отец с удовольствием слушал, иногда шутя и заставляя её смеяться.

Эта сцена была для Ноа словно глоток свежего воздуха после долгого пребывания в затхлой комнате. Его собственная семья не могла похвастаться такими же тёплыми и близкими отношениями.

Дональд Грэм, отец Ноа, был человеком строгим и деспотичным. Он воспитывал сыновей в жёсткой дисциплине, не оставляя места для проявлений слабости или эмоций. Его голос был холодным, а взгляд — тяжёлым, как камень. Ноа с детства привык к этому, но иногда всё же ощущал, как внутри него поднимается волна протеста против такого обращения.

Мать Ноа исчезла из их жизни, когда он был ещё маленьким. Она не выдержала жестокости и равнодушия мужа и ушла, оставив их с братом на попечение отца. Ноа не помнил её лица, только слышал рассказы отца о том, какая она была слабая в своих доброте и нежности. Грэм пытался представить её, но каждый раз перед глазами вставала лишь пустота.

Женщина не вернулась за сыновьями, потому что знала: борьба за опеку не принесла бы ничего хорошего. Дональд был слишком влиятельным человеком, и даже если бы она выиграла, это не изменило бы его характера. Ноа чувствовал, что его мать сделала правильный выбор, но всё равно иногда задавался вопросом: могла ли их жизнь быть другой? Возможно, если бы братья росли в атмосфере материнской любви, их отношения были бы другими.

Эта сцена с девушкой и её телефонным разговором с отцом напомнила Ноа о том, чего ему так не хватало в его собственной семье. Он мечтал о таких же тёплых и искренних отношениях, о смехе и поддержке, о том, чтобы кто-то заботился о нём не только как о сыне, но и как о человеке. Но пока что это оставалось лишь мечтой, далёкой и недостижимой.

Внезапно Ноа погрузился в воспоминания о вчерашнем разговоре с Ллойдом. Слова о завещании всплыли в его сознании, заставив задуматься. Он лежал на кровати, слушая щебетание девушки, всё ещё общавшейся с отцом, разглядывал предметы вокруг, но мысли его были далеко. Нужно было что-то решать, но как? Стоит ли так подло поступать с родным братом? Старые обиды, которые когда-то жгли его душу, теперь казались лишь воспоминаниями. Они были похожи на тусклые тени, которые уже не могли причинить боли.

Ноа действовал почти механически, словно подобная коммуникация была для них привычным делом. Ллойд тоже не отличался дружелюбием. С самого детства он был для младшего брата словно тень, всегда на шаг впереди, всегда готовый унизить или задеть. Его слова ранили, как острые кинжалы, а действия оставляли шрамы на душе Ноа. Ллойд задирал младшего, стараясь принизить его во всем. Будто из вредности или ревностного отношения к отцу. Но несмотря на препятствия, которые чинил старший брат, Ноа только закалял собственный дух и преуспевал в учёбе, затыкая Ллойда за пояс.

Мужчина окончил престижную школу с высокими оценками и поступил в неплохой колледж. Его успехи не были случайными — он работал над ними день и ночь, преодолевая трудности и насмешки отца и брата. Ллойд же, привыкший решать вопросы деньгами, еле дотянул до школьного выпуска. Его путь был легким, но результаты оказались плачевными.

Когда Дональд обратился к своему брату с просьбой пристроить первенца на хорошую специальность, тот лишь одарил их презрительным взглядом. Он был человеком строгих правил и не собирался облегчать жизнь племянникам. Дональд понял, что рассчитывать на помощь брата не стоит, и решил, что Ллойд должен пройти через все испытания сам. Но парень, привыкший решать вопросы с помощью денег своего отца, оказался на позорном последнем месте в списках поступающих.

Его самолюбие было уязвлено, и он начал искать способы отомстить брату. Но Ноа не обращал внимания на его попытки. Грэм знал, что его успех — это результат тяжелого труда и упорства.

Теперь, после смерти отца, он стоял перед выбором. Ноа чувствовал, как внутри него борются два человека. Один — тот, кто хотел отомстить за все обиды, другой — тот, кто понимал, что месть не принесет ему удовлетворения. Он смотрел на завещание, и его мысли путались. Как поступить? Стоит ли идти на такой шаг, чтобы разрушить жизнь брата? Или лучше оставить все как есть и жить своей жизнью?

— О, ты проснулся? — Эмилия, закончившая диалог, положила телефон на прикроватную тумбу и вернулась в объятия Ноа.

— Да, не хотел тебя прерывать, — Грэм улыбнулся и поцеловал девушку в макушку. — Ты так вскочила... Что-то не так?

— Вчера дозвониться не могла. Но оказалось, что просто в мастерской завал. Сезон же заканчивается, — Эми пожала плечами и глубоко вздохнула.

— Хорошо, что всё именно так, — Грэм догадался, какими были переживания девушки, но не стал акцентировать внимание, чтобы не портить такое замечательное утро. — Если ты волнуешься, я приставлю к нему ребят.

— У папы и своих «ребят» хватает, — Бейкер поглаживала грудь Ноа. Сквозь тонкую ткань футболки прорисовывались очертания подкаченного мужского тела.

— Ну и хорошо, — мужчина аккуратно потянулся, чтобы не тревожить ещё не зажившую рану в боку. — У меня сегодня на весь день запланированы дела, но вечером я жду тебя в машине.

— Это ты меня так на свидание пригласил? — Эмилия звонко засмеялась из-за своего шуточного предположения.

— Именно. Мужчина должен ухаживать за любимой женщиной, — Ноа встал с кровати, снимая футболку. На животе красовалась повязка, которую он медленно отклеил и, подмигнув засмотревшейся на него девушке, пошел в душ.

Коварный план в голове Эмилии родился сам собой. Раз уж теперь Ноа Грэм был её молодым человеком, ничего не мешало ей перейти от невинных детских заигрываний к более решительным жестам. Девушка вспомнила, как тогда в баре его сильные руки нежно касались её тела, как своими поцелуями он разжигал в её груди пожар. Внизу живота разлилось приятное тянущее чувство, которое отразилось румянцем на её щеках. На секунду Эмилия засомневалась, стоит ли так шутить, и задумалась, чем обернётся её маленькая шалость. Но, отбросив прочь смущение и собравшись с мыслями, Бейкер улыбнулась своим жарким фантазиям, встала с кровати и, скинув с себя домашний комплект одежды, прошла в ванную комнату, где мужчина уже принимал душ.