Я тебя л....

Моника не знала что делать со всем происходящем в ее жизни. Его слова, его действия, его взгляды — всё это глубоко врезалось в её сознание. Она долго думала, анализируя свои чувства, и, несмотря на весь страх и смущение, пришла к выводу, что больше не хочет быть просто наблюдателем. Она хотела власти, хотела быть той, кто ведет игру.

Каждый день, когда она видела его, она чувствовала, как её тело откликается на его присутствие. Странное чувство, которое не поддавалось контролю. И вот теперь, после его недавних слов и молчаливого давления, она решила, что пришло время действовать. Она была готова поставить всё на карту.

В один день, когда Райан сидел в гостиной и обсуждал дела с партнёром его дочерней компании, Моника решила воспользоваться шансом. Она не могла позволить себе упустить его. В тот день она решила не играть по его правилам, а создать свои собственные.

Она выбрала майку с глубоким вырезом и без бюстгальтера, не заботясь о том, что её тело будет совершенно не скрыто. Этот выбор был осознанным — она знала, что это вызовет его реакцию. Всё это было частью её плана. Она решила, что она будет той, кто выведет его из равновесия.

Проходя мимо гостиной, она сделала вид, что что-то разглядывает на журнальном столике, наклонившись таким образом, чтобы её грудь стала полностью видна. Её тело было уязвимо, открыто, но одновременно полное силы. Он сидел в другой комнате, она знала, что он её заметит.

И он заметил. Из-за тонкой стены, разделяющей их, он не мог не увидеть её, даже не пытаясь отворачиваться. Взгляд Райана не отпускал её, как будто время замедлилось, и она ощущала его взгляд, будто он проникал в самую душу. Она не отводила глаз, продолжая стоять, как если бы ничего не происходило.

Но она решила не останавливаться на этом и в тот же вечер в доме было на редкость спокойно. Натали предупредила что задержится на работе. Он сидел в гостиной на большом кожаном диване, смотрел новости с ноутбуком на коленях и с бокалом бурбона в руке. На нём были тёмные домашние штаны и мягкий светлый свитер. Очки слегка сползли на переносицу, когда он лениво листал что-то на экране.

Моника заметила его, проходя мимо с бокалом апельсинового сока. Она в этот вечер не надела ничего вызывающего — лишь тонкий серый топ без белья и мягкие трикотажные шорты, больше похожие на домашние трусики. Волосы были собраны в небрежный пучок, и вся её поза, походка, движения — были продуманными до мелочей. Она точно знала, как это выглядит со стороны.

Подходя ближе, она как бы невзначай остановилась у дивана:

— Что смотришь? — спросила она, мягко, почти лениво.

— Новости, — ответил он, не поднимая взгляда. — Ничего интересного.

Она кивнула и, сделав глоток, опустилась рядом. Специально села близко — ближе, чем стоило бы. Нога к ноге. Она потянулась за подушкой, словно чтобы устроиться удобнее, и... будто случайно, опрокинула бокал прямо на него.

Холодная струя апельсинового сока пролилась на его штаны — прямо в область паха.

— О, чёрт! — выдохнула она, вскакивая. — Прости! Прости, я... сейчас...

Он резко поставил бокал, нахмурившись и оторвав взгляд от экрана. Штаны быстро темнели от влаги, и Моника уже схватила ближайшую ткань — плед, лежавший сбоку, — и принялась вытирать, наклоняясь над ним.

Её ладони двигались быстро, суетливо, но слишком точно — скользя по ткани там, где и не нужно было.

— Моника... — его голос прозвучал хрипло. — Хватит. Я сам...

— Нет, правда, дай, я... — Она продолжала тереть, делая вид, будто в панике. Наклоняясь всё ниже, чувствуя как напрягается его член.

Он схватил её за запястье.

— Довольно, — прошептал он. Глаза за стеклом очков потемнели.

Она подняла на него взгляд — лицо почти рядом с его. Сердце билось быстро, дыхание было сбито. Его рука сжала её сильнее, но он не оттолкнул её. Он не отводил глаз. Его взгляд метался между её губами, шеей и глазами.

— Извини, — прошептала она, но не двинулась прочь.

Он взглянул на неё пристально, будто в последний раз пытаясь удержать границу, и сказал только:

— Я переоденусь. — И повернулся, направляясь к лестнице.

Моника не колебалась. Она смотрела ему вслед, пока он не скрылся из вида, и в её голове уже складывался следующий шаг.

«Не сегодня, Райан...» — промелькнуло в мыслях, и она бесшумно поднялась вслед за ним.

Дверь была закрыта но не на замок, к счастью. Медленно почти бесшумно открыв дверь она остановилась на секунду, услышав звук воды, она поняла что он уже в ванной и включил душ. Это был её шанс. Сердце билось как сумасшедшее, ладони вспотели, но внутри неё бушевало нечто сильнее страха — решимость. И невыносимое, жгучее желание.

Она вошла в спальню и мягко прикрыла за собой дверь, повернув замок. Комната была окутана полумраком. Сквозь щель в ванной пробивался тёплый пар, а из-за приоткрытой двери доносился шум воды.

Молча, медленно, как в замедленном кадре, она начала стягивать с себя одежду. Один за другим, движения были почти ритуальными: шорты скользнули по ногам, топ упал на пол. Её кожа покрылась лёгкими мурашками от предвкушения, от осознания того, что она делает. Она осталась абсолютно обнажённой и сделала шаг в ванную.

Он стоял под струёй воды, спиной к ней, глаза закрыты. Пар поднимался от горячей воды, окутывая его фигуру лёгкой дымкой. Она сделала ещё шаг — тише некуда. Вошла за ним в душевую кабину, стеклянная дверь захлопнулась за её спиной почти беззвучно.

Райан не заметил её сразу. Он провёл рукой по мокрым волосам, и в этот момент она приблизилась вплотную, касаясь его спины своим голым телом. Он резко обернулся — от неожиданности его глаза распахнулись.На секунду он отшатнулся, растерянный, почти ошеломлённый.

— Чёрт, — выдохнул он, — Ты что здесь делаешь ?

Моника молча смотрела на него снизу вверх. На её губах играла тень почти дерзкой, но мягкой улыбки. Капли воды стекали по её плечам, грудь едва касалась его мокрой кожи. Она вся дышала жаром, который не мог быть вызван только горячим душем.

— Ты сам меня сюда позвал, — прошептала она, чуть склонив голову.

Он нахмурился, но голос прозвучал глухо, с явным внутренним напряжением:

— О чем ты, я не говорил тебе ничего.

Моника медленно, почти театрально, коснулась подушечками пальцев его губ.

— Они... нет. — Затем перевела руку чуть выше, к его глазам. — Но они да.

Её взгляд был прямым, открытым, и настолько смелым, что Райан вдруг словно забыл, как дышать. Он знал, о чём она говорила. Он вспомнил, как следил за её действиями, как разглядывал ее, когда она в обтягивающей майке наклонялась над журнальным столиком, без бюстгальтера, и как его тело предало его даже тогда — даже когда он изо всех сил пытался сохранить безразличие. Он был мужчиной, она — искушением, от которого его тянуло на физическом, животном уровне.

Он хотел её. Не просто глазами. Всем телом. И, чёрт возьми, она это знала.

Он почувствовал, как внизу снова сжимается и напрягается то, что уже тогда, на диване, отозвалось на её прикосновения, когда она невинно вытирала сок с его штанов. Сейчас же её обнажённое тело, близость, влажная кожа, дыхание — всё это било точно в цель. Он не мог больше прятаться за рациональностью.

Он резко взял её за плечи, не слишком сильно, но с явным намерением остановить.

— Тебе нельзя здесь быть, — его голос прозвучал хрипло, но неуверенно, будто он сам не до конца верил в то, что говорил.

Он медленно оглядел её с ног до головы. Капли воды стекали по её обнажённому телу, кожа поблёскивала в свете ламп над душевой. Она не пряталась — напротив, стояла перед ним гордо, раскованно, вызывающе спокойно.

— ...особенно в таком виде, — выдохнул он, взгляд невольно задержался на её груди, на изгибах талии, на каждой мелочи, от которой у него внутри вспыхивал пожар.

Моника сделала шаг ближе, их тела соприкоснулись снова, и в этот момент она протянула руку вниз, её ладонь легла точно туда, где его желание уже выдавало его предательски явно.

Она посмотрела ему в глаза и прошептала, мягко, почти невинно:

— Но твой дружок хочет, чтобы я была здесь. — Она нежно провела пальцами по его члену.

Райан сдержанно стоял, едва удерживаясь от того, чтобы не поддаться на её магнетизм. Его голос едва слышно вырвался:

— Перестань, прошу.

Но его слова не остановили её. Напротив, они ещё больше подогрели её решимость. Моника медленно снова сделала шаг к нему, её тело неуверенно, но все же устремлялось вперёд, как притягиваемое магнитом. Она подошла, и в тот момент, когда их дыхания стали почти одинаковыми, она коснулась его шеи лёгким, мягким поцелуем.

Её губы скользнули по его коже, как если бы она исследовала каждую её деталь. Руки обвили его тело, прижимая его к себе, и она медленно двигалась, ощущая его пульс, его тепло. Он оставался неподвижным, как камень, не зная, что делать с этим сдержанным хаосом, который она в нём пробуждала.

Моника, казалось, забыла обо всём, кроме этого момента. Её дыхание стало чуть учащённым, а движения — плавными и уверенными. Она прижалась к нему всем телом, не оставляя пространства между ними. Почувствовав, как его сердце бьётся быстрее, она не отрывалась от его шеи, целуя и наслаждаясь близостью.

Райан замер, его дыхание стало прерывистым, когда Моника, прижимаясь к нему, нежно целовала его шею. Он не мог не ощущать её близость, её теплоту, которая начинала захватывать его разум. Но, несмотря на это, его разум сражался с его телом. Он хотел оттолкнуть её, но не мог. Каждый сантиметр её тела, каждое её прикосновение было как искра, поджигающая огонь.

— Моника... — его голос был сдержанным, но в нём был отклик.

Она не отвечала, только продолжала целовать его, не отрываясь. Её движения были уверенными и страстными. В его груди разгорался конфликт, но он не мог оторвать от неё взгляда. Она была как магнит, который не давал ему возможности отступить.

Она почувствовала, как его руки начали медленно обвивать её талию. Всё его тело говорило о том, что он не может её отпустить. И тогда Моника, заметив его слабость, приблизилась ещё больше, тихо прошептав:

— Ты хочешь этого, Райан.

Он взглянул на неё, пытаясь найти в её глазах хоть малейший намёк на сомнение, но вместо этого увидел решимость. Решимость, которая заставляла его сердце биться быстрее.

Моника, прижимаясь к его телу, медленно приблизила свои губы к его губам. Она чувствовала, как его дыхание становилось быстрее, как его тело реагировало на её близость. Она знала, что он был на грани, и это возбуждало её ещё больше. Но, прежде чем их губы встретились, она вдруг остановилась, вспомнив, как он, раньше, говорил ей: «Попроси».

Моника прикусила губу, на мгновение взглянув на его лицо. Она увидела в его глазах смесь желания и борьбы с самим собой. В этот момент она поняла, что он почти сломлен, и только одно слово отделяет их от того, что она задумала.

— Ты не можешь себя сдерживать, Райан, — прошептала она, не отрывая глаз от его лица. — Только попроси.

Её слова, произнесённые с лёгкой насмешкой, не только заставили его замереть, но и подстегнули его. Он не мог скрыть, как его тело отреагировало на её манипуляцию. В ответ он сжал сильнее ее ягодицы, его глаза потемнели, и, глядя на неё с решимостью, он тихо проговорил:

— Не играй со мной в мои же игры.

Моника почувствовала, как его слова пробежались по её коже, но вместо того, чтобы отступить, она почувствовала, как его реакция только подогревает её желание. Её взгляд стал ещё более проницательным, и она чуть-чуть наклонилась, так что их носы почти соприкасались.

— Ты сам начал эту игру, Райан, — прошептала она, и в её голосе звучала лёгкая ирония. —

Райан внезапно схватил её за талию, и, не давая ей времени на реакцию, резко поднял. Моника даже не успела охнуть, как он прижался к её телу, а затем без всякой церемонии притянул её к холодной стене душа. Вода била их с головы до ног, но для неё это не имело значения — она ощущала его тепло, его силу, его желание.

Её сердце бешено колотилось, когда он, прижимая её к стене, наклонился так близко, что их губы были на миллиметры друг от друга.

— Я могу попросить, — произнёс он низким, хриплым голосом, в котором звучала не только решимость, но и нечто большее. — Но уверена ли ты, что после этого ты не будешь умолять меня остановиться?

Моника стояла, прижатая к холодной стене, чувствуя, как его дыхание горячо касается её кожи. Он держал её так, что она не могла оторваться, его тело было плотным, уверенным, и это давало ей ощущение силы и опасности. Его слова отозвались в её груди, как удар молнии. Она не могла ответить сразу. Всё, что она чувствовала в тот момент — это его руки, его прикосновения, которые сжигали её изнутри.

Моника не отвечала, но его слова заставили её покраснеть. Она почувствовала, как в её теле снова вспыхивает желание, как будто оно разгорается в каждой клетке.

Она прильнула к нему, не сдерживая себя, её губы почти касались его, но она не торопилась. Она позволила этому моменту растянуться, наслаждаясь его близостью, но её мысли и чувства путались в бесконечном потоке страсти и страха.

Она закрыла глаза и тихо прошептала:

— Сделай со мной все что хочешь..

Её руки скользнули вверх по его груди, её пальцы нашли его лицо, проведя по его скуле, заставляя его взглянуть в её глаза. Она ощутила его дыхание на своих губах и поняла, что с каждым его движением они теряют всякую сдержанность.

Он снова наклонился к ней, но в этот раз его поцелуй был не таким напряжённым, как раньше. Это было что-то более страстное, более глубокое, всё так же жгучее, как прежде. Он взял её за талию и перевёл на себя её вес, прижимая её к своей груди.

После глубокого, страстного поцелуя, когда их тела почти слились в одном порыве, он, наконец, аккуратно поставил её на пол. Она стояла, словно в трансе, не в силах оторваться от этого момента, её дыхание было быстрым и учащённым. Он, сделал шаг назад, но не отпустил её взгляд.

Он медленно повернул её к себе спиной, так, чтобы она почувствовала его член, его тепло, его силу. Его ладони, как будто сами собой, скользнули по её плечам, касаясь её кожи, оставляя за собой следы лёгкого огня. Он поднес своё тело ещё ближе, чувствуя, как её дыхание становится всё более учащённым и беспокойным.

Она почувствовала, как его руки нежно обвили её талию, а его губы — совсем близко, едва касались её шеи, создавая ощущение, что каждое прикосновение оставляет за собой пламя. Его дыхание стало горячим, глубоким, как и его голос, когда он прошептал, прижимая её к себе:

— Ты не сможешь от меня уйти. Ты же это понимаешь?

Моника почувствовала, как её тело отзывается на каждое его слово, на каждый его жест. Она была уязвима и в то же время полна решимости. Она нагнулась и коснулась своей попкой его члена.

Он прижал её ещё крепче, его губы скользнули вниз по её шее, а она чувствовала, как её тело в ответ реагирует на его касания, жаждущие большего. Всё внутри неё было готово к тому, чтобы эта игра перешла в нечто большее, но в то же время она понимала, что именно он сейчас держит власть.

Моника стояла, прижавшись ладонями к прохладной кафельной стене душа, её кожа вспыхивала от контраста — между холодом стены и жаром, исходящим от его тела. Райан стоял сзади, вплотную, и уже не пытался сдерживаться. Его грудь тяжело вздымалась, едва касаясь её спины, а дыхание срывалось где-то у ключицы.

Он провёл ладонью по её талии, медленно, с таким вниманием, будто запоминал каждую линию её тела. Моника закрыла глаза — ей не нужно было видеть, чтобы чувствовать. Всё в нём говорило об этом: его прижатые бедра, его сильные руки, дыхание, тяжёлое и дрожащее. Он был на грани.

— Чёрт, — выдохнул он ей в шею, — ты не понимаешь, как сильно я хочу оттрахать эту задницу.

Она почувствовала, как его ладони медленно скользнули вверх по её животу, задержавшись на груди, а затем вернулись ниже к ее киске. Всё внутри неё дрожало. Она не говорила ни слова, не шевелилась — только впитывала каждое его движение, каждый звук, каждый миллиметр их касаний.

Райан вошел не предупреждая. Он начал мягко и нежно, но затем движения стали резче, словно вся копившаяся неделями жажда прорвалась наружу. Он прижимал Монику к стене всё сильнее, и каждый рывок его тела впечатывал её в холодную кафельную поверхность так, что она едва могла удержаться на ногах.

Она задыхалась от смеси удовольствия и трепета. Руки скользнули по стене, ищущие опору, но он ловко перехватил её запястья, прижав их к гладкому кафелю, будто хотел, чтобы она чувствовала только его, только здесь и сейчас.

— Скажи, что хочешь этого, — выдохнул он ей на ухо, и голос его был с хрипотцой, низким, словно срывающимся от напряжения.

— Я... — она не успела закончить, его рывок лишил её слов. Он снова прижал её бедра к своим, крепко, без остатка, и тело Моники затрепетало от этого вторжения, от этой полной власти, которую он вдруг взял над её телом.

С каждой секундой он будто врастал в неё глубже, требовательнее, и в этих толчках не было грубости — только ярость желания, накопившегося и, наконец, нашедшего выход.

Она ощущала, как он дрожит — весь, от кончиков пальцев до груди, прижатой к её спине. Одна рука сжимала ее грудь, а вторая массировала киску, а губы блуждали по её шее, щеке, иногда прикусывая кожу, оставляя невидимые, но пульсирующие следы.

И в этой суматохе, в сыром, влажном воздухе душа, в звуках сдерживаемых стонов и плеска воды, Моника впервые поняла, насколько он был ей нужен. Не просто как мужчина — как сила, как слабость, как всё, чего она так долго боялась и в то же время искала. Его движения становились всё настойчивее, каждое касание — будто взрыв в венах, каждый рывок — всё ближе к краю, от которого уже невозможно было увернуться.

— Райан... — выдох сорвался с её губ, словно мольба, — прошу... не останавливайся...

Она почти захлебнулась в этом ощущении, прижатая к холодной стене, но не чувствовавшая ничего, кроме его тела, его рваного дыхания у себя на шее, его рук, удерживающих её так, словно она принадлежала только ему.

— Пожалуйста ... — прошептала она дрожащим голосом, — Прошу сильнее...

И он только сильнее прижал её к себе, услышав её мольбу, будто сам теряя контроль. Глубокий, хриплый стон вырвался у него, когда он почувствовал, как она дрожит в его руках, теряя над собой всякую власть.

Моника выгнулась навстречу ему, впившись лбом в прохладный кафель, и в этот момент всё вокруг исчезло — осталась только она и он. Только неистовство желания и долгожданное освобождение, которого они оба ждали слишком долго.

Её тело сотрясалось от накрывшей волны наслаждения, но Райан не остановился. Его движения не теряли силы, и каждая новая вспышка ощущений будто раскалывала Монику изнутри, заставляя её терять контроль. Её дыхание сбивалось, ноги подкашивались, и она не могла больше держаться — казалось, что её собственное тело больше ей не подчиняется.

Он почувствовал это — как дрожь прошла по её спине, как она едва держалась на ногах, и не сказал ни слова. Лишь крепче обнял её, развернув лицом к себе. Их взгляды встретились, и в его глазах читалось нечто первобытное, хищное, почти невозможное к сдерживанию.

— Райан... — выдохнула она срывающимся голосом, и в тот же миг он легко подхватил её под бедра, приподняв, словно она ничего не весила.

Её ноги инстинктивно обвили его, спина легла на прохладную плитку, но она больше не чувствовала холода. Только жар, только его. Он продолжал, не давая ей ни секунды отдыха, и новое удовольствие снова нахлынуло на неё, сильнее и ярче. Она вцепилась в его плечи, выгнувшись, отдавшись ему без остатка, как будто между ними больше не существовало границ.

Она чувствовала, как его движения становятся всё более резкими, более глубокими — он уже не пытался быть сдержанным. Контроль, который он так долго держал в себе, начал трещать по швам. Его дыхание стало прерывистым, горячим, руки сжимали её крепче, словно боялся отпустить даже на миг.

— Чёрт... — прошептал он сквозь зубы, его голос был хриплым, будто сожжённым огнём желания. — Ты сведёшь меня с ума...

Моника ощущала, как он теряет себя в ней, как его тело дрожит от напряжения, а каждый рывок отдаётся вибрацией по её коже. И вместо страха — это её заводило ещё больше. Её дыхание сбивалось, в пальцах уже не оставалось силы, но она только сильнее прижималась к нему.

Он впечатывался в неё, будто хотел оставить след под кожей, будто хотел, чтобы она запомнила это навсегда. И в какой-то момент всё словно слилось в белый шум — его последняя вспышка, её последний стон, и глухой рык у неё над ухом, когда он наконец позволил себе сорваться в бездну вместе с ней.

Когда его движения замедлились, а дыхание стало глубоким и прерывистым, Моника почувствовала, как его тело наконец расслабляется.Когда она осторожно отстранилась, её тело всё ещё вибрировало от последнего импульса, но что-то в её груди сжалось. Она почувствовала тепло внутри себя и вдруг осознала — что он в нее кончил..

Она замерла на мгновение, глядя на Райана, не зная, как себя вести.

Моника, отстранившись от него, всё ещё ощущала его тепло внутри себя. Сначала она не понимала, как реагировать, но затем тревога вспыхнула внутри. Она посмотрела на него, её голос дрогнул, когда она тихо произнесла:

— Райан, ты в меня... кончил?

Он не ответил, продолжая стоять, а её вопрос завис в воздухе, как неразрешённая загадка. Моника, почувствовав, что её вопрос остался без ответа, она всё же решилась снова позвать его:

— Райан... ты меня слышишь?

Он на мгновение замер, взгляд его постепенно очищался от страстных мыслей, и только теперь, осознав её слова, он повернулся к ней, почти в недоумении.Моника продолжала стоять, чувствуя, как тревога охватывает её тело, когда её вопрос повис в воздухе. Райан, заметив её растерянность, посмотрел на неё с чуть более спокойным выражением. Он шагнул к ней, мягко коснувшись её талии, и, без спешки, произнёс:

— Не переживай, — его голос был твёрдым, но успокаивающим. — Тебе просто нужно пописать. Я тебе дам таблетку.

Он говорил это с лёгким оттенком уверенности, как будто это было просто очередное дело, не стоящее беспокойства. Моника почувствовала, как напряжение в её теле немного ослабло, хотя всё ещё оставалась неясность в её глазах.

Моника, немного успокоенная его словами, оделась и, чувствуя, как внутри всё ещё остаётся тревога, направилась к себе в комнату. Всё происходящее было словно в тумане, и ей нужно было немного побыть одной, чтобы разобраться в своих чувствах.

Менее чем через полчаса дверь её комнаты открылась, и Райан вошел. В его руке была небольшая упаковка противозачаточных. Она мгновенно поняла, что это таблетки, которые, по всей видимости, принадлежали ее матери. Он подошёл к ней, поставил упаковку и посмотрел на неё с таким выражением, которое трудно было прочитать.

— Выпей, — сказал он спокойно, ожидая, пока она возьмёт стакан с водой и проглотит таблетки. Моника послушно сделала всё, что он сказал, ощущая его взгляд на себе.

Когда она поставила пустой стакан обратно на тумбочку, он подошёл ближе, погладил её и нежно поцеловал ее. Этот жест был неожиданно мягким и, несмотря на всё происходящее, казался почти заботливым.

— Всё будет хорошо, — сказал он тихо, но в его голосе было что-то большее, чем просто утешение.

Моника, почувствовав лёгкое беспокойство, села на край кровати, переживая из-за того, что случилось. Её мысли начали путаться, и она не могла избавиться от множества вопросов, что теперь будет.

— А что если что-то пойдёт не так? — спросила она, глядя на Райана, и голос её звучал встревоженно. — Это у меня впервые. Не случится ли ничего страшного?

Райан, сидел рядом, наблюдая за её реакцией, стараясь сохранить спокойствие. Он взял её за руку и, мягко сжав её пальцы, сказал:

— Всё в порядке, Моника. Иногда такие вещи случаются у взрослых. Я просто не успел... вытащить. В будущем буду более внимателен.

Его слова, несмотря на серьёзность, казались Монике немного забавными, и она не смогла сдержать улыбку, хоть тревога внутри неё всё ещё была.

— Ты сказал «в будущем»... Значит, будет ещё? — Моника чуть покраснела, но её голос был игривым. — Обычно ты всегда ругаешься, говоря, что мы натворили нечто ужасное.

Она хихикнула, чувствуя, как напряжение немного спало. Его слова действительно приободрили её, и она не могла не почувствовать, что несмотря на всю странность ситуации, между ними всё ещё есть какая-то лёгкость, игривость.

Райан посмотрел на неё с любопытством, слегка усмехнувшись:

— Тебе нравится, когда я ругаюсь?

— Да нет, — ответила она, всё ещё с улыбкой. — Но это так... забавно. Ты всегда такой серьёзный.

Он наклонился, мягко коснувшись её плеча, и сказал:

— Мне нужно быть серьезным, иначе никак.

Моника посмотрела на него, и её улыбка стала немного шире. Она почувствовала, как её тревога начала исчезать, пусть и не полностью. Всё ещё оставался некоторый страх перед неизведанным, но его уверенность, и даже лёгкая насмешка, успокаивали её.

Райан уже было встал с кровати, готовясь уйти, но Моника, почувствовав странное беспокойство, посмотрела на него и, чуть нервно покачав головой, тихо сказала:

— Можешь остаться со мной ещё немного? — её голос был мягким, но в нём слышалась тревога, которую она не пыталась скрывать.

Он замер на месте, несколько секунд стоя, не двигаясь. Было видно, что он колеблется, не зная, как правильно поступить. Потом он сказал, слегка пожав плечами:

— Моника, я не думаю, что тебе нужно...

Но она перебила его, снова смотря на него с лёгким смущением:

— Пожалуйста... Мамы же нет дома. Останься, пока я не засну.

Он снова взглянул на неё, и её слова, несмотря на лёгкий протест, подействовали на него. Он, наконец, вздохнул и сдался:

— Хорошо, ладно. — Он снова сел на край кровати и снял обувь, после чего лёг на одеяло, оставаясь в своей одежде.

Моника почувствовала, как её сердце слегка учащённо забилось. Это было нечто новое для неё. Она ещё никогда не обнимала его так близко, и вдруг, когда он устроился рядом, у неё появилась такая потребность — быть с ним, держать его, как будто это могло бы дать ей чувство безопасности, в то время как всё вокруг оставалось неопределённым.

Она осторожно прижалась к его телу, её пальцы обвили его талию, а лицо опустилось в его грудь. Он немного напрягся, но затем с мягким вздохом расслабился. Для обоих это было что-то новое — нечто гораздо более интимное, чем всё, что происходило раньше. Моника почувствовала, как его тело отзывается на её прикосновения, как его грудь движется с каждым её вздохом. Это ощущение было необычайно близким.

Райан не сказал ни слова, но его рука медленно скользнула по её спине, её шею, и он мягко прижал её к себе. Он хотел бы отстраниться, но чувствовал, как она обвивает его, как в её действиях есть нечто большее, что не позволяло ему уйти. Это было как приглашение, которое он не мог игнорировать, как нечто очень тонкое, но чрезвычайно мощное.

Моника почувствовала, как его тело полностью соприкасается с её, как его дыхание смешивается с её. Она глубоко вдохнула, ощущая его запах и тепло, и это пробудило в ней странные чувства, не похожие на то, что она когда-либо испытывала раньше. Она не знала, почему это было так важно для неё, но ощущение его близости заставляло её сердце биться быстрее.

В этот момент они оба поняли, что это была не просто нежность. Это было что-то более глубокое, более интимное. Моника прижалась к его груди, закрыв глаза, и, несмотря на то, что её мысли всё ещё были сбиты с толку, она знала, что в этот момент она чувствует себя в безопасности, в его руках.

Моника, прижавшись к нему, почувствовала, как его дыхание успокаивает её, но мысли в голове продолжали бурлить. В тишине комнаты, когда оба немного успокоились, она тихо заговорила, оторвавшись от его груди и подняв голову, чтобы посмотреть на него.

— Ты знаешь... — её голос был почти шёпотом. — В начале я тебя вообще не могла выносить.

Райан, который уже привык к её тишине и осторожности, повернул голову в её сторону, внимательно слушая.

— Я думала, ты совершенно чужой человек. Строгий, холодный. Я не понимала, почему мама выбрала тебя. И почему ты вообще оказался в нашей жизни.

Моника замолчала, её взгляд опустился, как будто она не знала, как продолжить. В глазах её плескались воспоминания о тех временах, когда всё было для неё новым и тревожным.

— Я думала, что мне придётся жить с чужим человеком, — она тихо продолжила. — И я не хотела этого. Мне было страшно. Я думала, что мы никогда не станем семьей.

Райан молчал, не зная, как отреагировать. Он аккуратно провёл рукой по её волосам, будто давая понять, что слушает её, но не решаясь вмешаться.

— Я бы никогда не подумала, — Моника медленно повернула голову, встречая его взгляд. — Что буду думать о тебе так, как думаю сейчас... что буду хотеть тебя. Как сейчас.

Она замолчала, её глаза стали более серьёзными, как если бы она осознавала, что сказала.

Райан почувствовал, как его грудь сжалась, и вместо ответа, просто коснулся её руки, мягко прижимая её к себе. Его лицо выражало смесь удивления и чего-то глубокого, личного. Он сам не мог до конца понять, что происходило с ним, но был уверен, что его отношение к ней изменилось.

Моника посмотрела ему в глаза, пытаясь прочитать его реакцию. В её взгляде читалась смесь растерянности и тоски, и, возможно, отчаяния. Она вздохнула, чувствуя, как её сердце бьется быстрее.

— Как жалко, что я не могу вот так просто быть с тобой, когда я этого хочу, — произнесла она тихо, почти шёпотом. — Просто обнимать тебя...

Райан молча взглянул на неё, не зная, что ответить. Он явно не хотел углубляться в эту тему, и после небольшой паузы сказал с тихой улыбкой, как если бы это было всё, что он мог ей предложить в этот момент:

— Засыпай, маленькая, — его голос был спокойным и успокаивающим, как всегда, когда он не хотел больше обсуждать что-то серьёзное.

Она не ответила, но крепче обняла его, чувствуя, как его тепло передаётся ей через его руки. Она вдыхала его запах — смесь кожи, тонкой, но явной нотки его парфюма и просто его сущности. Это было так успокаивающе, и в этот момент она почувствовала, как всё остальное теряет значение.

Её тело расслабилось, а мысли, казалось, исчезли. Она снова прижалась к нему, ощущая, как её грудь приникает к его телу, и с каждым вдохом ощущала его близость всё больше. Это было больше, чем просто обнимание — это было желание, которое она не могла объяснить. Её руки невольно скользили по его животу, как бы утверждая своё право быть рядом.

Моника, прижимаясь к нему, почувствовала, как её сердце начинает биться быстрее. Её губы чуть дрожали, и, чувствуя это странное, но сильное влечение, она тихо произнесла:

— Я тебя любл...

Но он не дал ей договорить. Легонько, но уверенно, он положил палец на её губы, прервав её слова, и произнес с мягкой настойчивостью:

— Тише. Ты просто устала.

Её взгляд встретился с его глазами, и на мгновение она почувствовала, как вся её решимость исчезает, растворяясь в его уверенности. Он был прав — она устала, и сейчас, в этот момент, ей хотелось просто быть рядом с ним, просто забыть обо всем.