Глава 5

Деймон

Внутренний дворик и весь первый этаж нашего дома уже были забиты вездесущими гостями, когда я прибыл на праздник. При всей возможности поступить так, как наказал отец, я не стал идти у него на поводу. Пришел первый или последний - маме это было не так важно, ведь она никогда не сомневалась в том, что я в любом случае буду на ее празднике. Это лишь очередная прихоть самого отца. Желание не ударить в грязь лицом, желание показать всем идеальную семью, дружно встречающую гостей с жуткими улыбочками на лицах в стиле призраков из «Астрала». И почему бы не сделать все наоборот, правда? Еще одно доказательство того, что не все наши желания имеют свойство исполнятся. 

Поигрывая ключами в одной руке, я прижимал другой к боку коробку с подарком для мамы. Хотя и знал, что сегодня она вряд-ли доберется до него, как и до других подарков, мне не хотелось являться сейчас домой с пустыми руками. Тем более на глазах у такой огромной публики. 

Единственный сын и без подарка к юбилею родной матери? Ай-ай-ай-ай-ай… 

Мне было плевать на пересуды, касающиеся исключительно меня. Пусть мелят, что хотят. Не моя вина, что вместо мозгов у них пудинг. Но только не о маме. О ней я никогда бы не позволил шептаться по углам. Ради нее я всегда готов делать вид, что мне приносит неимоверное удовольствие тот балаган, который устраивается в нашем доме из года в год вместо обычного семейного праздника. Готов улыбаться незнакомцам, притворяясь, что мне есть до них дело. 

Пройдя мимо кучек людей, рассредоточившихся по всему первому этажу и на автопилоте кивая им, я наконец добрался до лестницы. Поднялся наверх и двинулся к белоснежной двери, за которой скрывался кабинет мамы.

Еще с после студенческих времен у нее был свой небольшой бизнес по созданию парфюмерии на заказ, потому в дела отца она никогда не вникала. Отцу же ее участие никогда и не нужно было. А уж после моего рождения он окончательно уверился в том, что именно я стану его верным компаньоном.

Оставив подарок на столе — пусть откроет, когда останется одна, — я мигом ретировался вниз, дабы найти наконец маму и лично поздравить ее. Погода сегодня радовала солнцем и неожиданным теплом, потому банкет с зала частично перенесли во внутренний двор, оставив нараспашку стеклянные двери. По всему его периметру теперь были расставлены круглые высокие столики, пополняющиеся фуршетом. Живая изгородь даже в свете дня поблескивала гирляндами, а веселое журчание парочки мини-фантанчиков разбавляло рой голосов и звон бокалов.

Я не знал и половины из тех, кто сегодня присутствовал здесь, но уже догадывался, что к концу дня, скорее всего, буду вынужден знать имя и род деятельности абсолютно каждого. Отец был уверен, что именно это показатель уважения человека, и каждый раз приходилось мириться с этой прихотью. Хотя… 

Засунув руки в карманы брюк, я направился к одной из скамеек, где обнаружил маму, которая сидела с группкой женщин и о чем-то оживленно беседовала. Она выглядела как всегда на высоте: русые, как у меня, волосы, собранные в аккуратный пучок, бежевое платье с кружевом и такого же цвета туфли с небольшим каблуком. Мама всегда придерживалась классики. Всегда умела себя преподнести в лучшем виде. Более того, она как будто была рождена, чтобы стать леди-босс и женой влиятельного человека в одном лице.

— Мой малыш, — протянула мама, улыбнувшись, когда заметила меня.

Подойдя к скамейке, я учтиво кивнул ее собеседницам, после чего быстро обнял маму, которая уже успела подняться мне навстречу. 

— С днем рождения, мама. 

— Спасибо, зайчик. Как доехал?

Я небрежно повел плечами. 

— К счастью, без пробок. Я оставил твой подарок наверху. Откроешь после праздника.

Готов поклясться, все, кто слышал нас сейчас, внутренне провозгласили восхищенное “о-о-о”. Да, производить необходимое впечатление я более чем научился. 

— О, не стоило. Ты…

— Пожалуйста, только не говори, что я и есть твой подарочек.

Мама улыбнулась еще шире и принялась разглаживать и без того неплохо сидящий воротник моей голубой рубашки.

— Так и есть. Только посмотри, каким ты красивым стал. — Она покачала головой. — От девчонок, наверное, до сих пор отбоя нет, да?

Я фыркнул. 

— А, значит до этого я был уродцем… Мило. 

Звонкий смех мамы, казалось, разнесся по всему двору.

— Ладно, ворчун ты мой. Иди, пожуй чего-нибудь, пока твой отец не начал свою супер важную речь, где будет благодарить всех за то, что они пришли.

— О'кей.

— И, Деймон … — Мама посмотрела на меня с какой-то странной грустью, поджав губы, погладила меня по щеке, прежде чем договорить: — Найди Хейзел, ладно?

Настроение тут же ухудшилось.

Только этого мне не хватало! 

Сдержанно кивнув, я отошел к одному из столиков, где стянул стакан с мохито. Есть не хотелось совершенно, а выпить что-нибудь посерьезнее при всем желании не мог — мне еще обратно в кампус как-то добираться нужно было. Я не торопился лишать себя остатков спокойствия и уединения, просто наблюдал за собравшимися людьми, когда в голове вертелись мысли типа «какого хрена моя жизнь превратилась вот в это?». Сплошные обязательства, не приносящие мне ни пользы, ни удовольствия. Лишь иногда, находясь в университете или в нашем с парнями доме в Гаршире, я ощущал отголоски настоящего счастья. Был собой и делал то, что нравится. И осознание того, что уже через год моей свободе придет конец, с каждым днем угнетало меня все больше и больше. 

Пригубив прохладный напиток, покатал его на языке и, стиснув зубы, проглотил, когда услышал рядом с собой голос.

— Мне бы ни за что не пришло в голову подарить какому-то там колледжу целый спортивный комплекс. Ты прямо-таки меня удивил.

Да вы издеваетесь… 

Обернувшись к источнику голоса, я еле сдержал порыв плюнуть ему в лицо. Герберт Кильман собственной персоной. Заученная высокомерная стойка, серый костюм-двойка и каштановые с проседью волосы, уложенные вправо с помощью обилия геля. В руках он держал бокал шампанского, глядя на меня ехидными глазами.

— И чем же именно? — невозмутимо ответил я. 

— Это, довольно, серьезный проект, не находишь? Когда Морган показал мне твои чертежи, я был крайне восхищен. Но никак не думал, что комплекс подобного типа будет в такой глуши, как кампус Шамрок. 

Свободная от стакана рука непроизвольно сжалась в кулак. Чертовски хотелось вмазать ему. Что бы он не делал, что бы не говорил. Всегда. Но в разговорах с Гербертом я никогда не показывал своих истинных эмоций, потому, постарался успокоиться и продолжил поддерживать очередную светскую беседу. Мысленно представляя, как оставляю ему смачный пинок под зад. 

— Все просто. Кампус нуждается в современном и полностью оборудованном комплексе, ведь прежний, в котором до сих пор спокойно принимают гостей на соревнованиях по тому же хоккею, вот-вот пойдет трещинами от его мелких размеров. А территория около него более чем позволяет расшириться и под новый дворец спорта, и под биатлонный центр. Осталось лишь дело за малым, так что не вижу здесь ничего удивительного.

Рот Кильмана изогнулся в усмешке. 

— Хм… Да, может, ты и прав. Но почему бы не предложить идею, скажем… тому же Висконсину? Уверен, их губернатору понравится, что появится что-то настолько универсальное и комфортабельное для настоящих и будущих олимпийцев.

— Я изучал статистику, и в этом плане у них все в полном порядке. В то время… 

— Но с финансовой точки зрения это не разумно, Деймон, — перебил меня Герберт. Он поставил полупустой бокал на поднос мимо проходящего официанта и посмотрел на меня в упор. — Не лучше ли будет продать проект?

Внутри меня, казалось, что-то вспыхнуло.

Поэтому я не хотел, чтобы отец брал его в кураторы. Какое бы дело не взял этот урод Кильман, он всегда думал лишь о собственной выгоде, а именно, сколько прибыли ему оно принесет.

Я же говорил всерьез: университет Шамрок, сам Гаршир, в частности, нуждался в этом комплексе больше, чем любой другой город, какой бы не назвал Кильман. Моему другу, Тео, как и другим биатлонистам из его команды, приходилось выезжать в сам Лейк-Плэсид, чтобы надеть лыжи для тренировки на снегу. А это почти в трех часах езды от нас. Я три года наблюдал за его и так забитым расписанием, а в сезон тем более, когда он тратил больше времени на дорогу, нежели на саму тренировку. В то время, как городские власти могли давным давно предоставить им что-то серьезнее роликовых лыж. И территория около кампуса вполне позволяла это. 

— С чего вдруг мне это делать?

— Ты не оцениваешь всех возможностей, — покачал он головой. То же мне, нравоучитель хренов. — Идея хороша, но в таком месте… я уверен, она не принесет должного результата. 

Допив свой мохито, я со стуком поставил стакан на стол, из-за чего некоторые гости стали оборачиваться на нас. Но сейчас мне было насрать. Окинув Герберта Кильмана жестким взглядом, я ответил:

— В таком случае, иди со своими предложениями к отцу. Ах да, забыл, он ведь уже целиком и полностью одобрил мое. Да и встреча с горсоветом уже не за горами. Поздновато, не находишь?

Усмехнувшись с ноткой злорадства, я обошел его, собираясь скрыться в стенах дома, когда он схватил меня за плечо, принуждая остановиться. 

— Не забывай, кто вытащил тебя и твою семью из дерьма, мальчишка. Твой отец прислушался ко мне, и бац - твой дорогой проект теперь общий, — прошипел он так, чтобы слышал только я. — Так что не смей разговаривать со мной в таком тоне. Кто знает, какую еще игрушку у тебя отберут за непослушание. 

Я выдернул руку, одарив его скучающим взглядом. Он был вполне высоким, но я все равно выше. 

— А вы не забывайте, что находитесь в моем доме, на юбилее моей матери. Кто знает, что окажется в вашем бокале за столь открытое неуважение. 

— Угрожаешь?

— Я? И в мыслях не было, — хмыкнул я и двинулся к стеклянным дверям, ведущим из двора в гостиную. Только тогда я почувствовал, как онемели мои стиснутые кулаки. 

Ублюдок! Чертов ублюдок!

Я видел его гнилое нутро с самой первой нашей встречи, и всякий раз недоумевал, почему это же наотрез отказывается видеть отец. Он снова и снова продолжал связывать себя с этим уродом, а теперь… Не хотелось даже думать о том, что нас ждет. Меня, в частности. 

Нервно откинув с глаз мешающую прядь волос, шагнул внутрь и именно в этот момент на кого-то натолкнулся. Послышался звон. По паркету что-то рассыпалось. 

— Черт, — услышал я громкий шепот девушки-официанта. 

Она нагнулась за подносом и теперь разбросанным тарталеткам, принимаясь торопливо все соскребать с пола. Я наклонился следом, намереваясь помочь с устранением бардака, который мы оба устроили. Сегодня был явно не мой день.

— Я помогу, — пробормотал я, подбирая корзинки из песочного теста. 

— Не нужно. Я сама…

— Ничего, это моя вина.

— Это из-за меня… — лепетала девушка, собирая с пола нечто похожее на творожный крем. Все ее по-детски маленькие пальцы и ладошки теперь были покрыты им. 

Я поднял глаза на ее лицо в тот же момент, когда она посмотрела на меня, и вдруг из ниоткуда появилось ощущение, что мне надавали по морде. Ярость снова заполонила мои вены. 

Нет, сегодня определенно не мой день.

Подскочив на ноги, я уставился на нее сверху вниз, не веря, просто не веря, что вселенная действительно так жестока со мной. Официантка поднялась следом, держа в руках поднос и все то, что осталось от десерта. Ее брови нахмурились, а прищуренный взгляд словно готов был прожечь дыру у меня во лбу. Ну надо же…

— Вот так встреча, пупсик, — зло проговорил я. — Какого черта ты здесь делаешь?

— Могу тебя спросить о том же, — парировала она.

Схватив за локоть, тряхнул ее так, что та покачнулась. 

— Ты не в том положении, чтобы препираться со мной. Говори…

— Извините, эм… у вас все в порядке? — раздался женский голос у меня за спиной.

Отвлекшись от своего очередного врага, повернулся и тут же понял, что на нас пялились люди. С интересом, с замешательством, с ехидными улыбками и нескромно вытянутыми пальцами, тыкающими в нашу сторону. 

Твою ж…

Коротко ответив другой официантке, что все ок, передал ей испорченный десерт и потащил надоедливую дуру в сторону библиотеки. Благо, она всегда была закрыта для посторонних. Когда мы перешагнули ее порог, а дверь за нами захлопнулась, отрезав лишние шум и взгляды, я толкнул девку вперед, отчего та засеменила ногами, как мама-утка. Это внезапное сравнение вызвало у меня усмешку.

Обернувшись, девка посмотрела на меня исподлобья, держа перед собой испачканные руки. 

— Кто тебя нанял?

— Чего… 

— Ты глухая? Я спросил, кто тебя подослал следить за мной?! В клубе, потом в колледже, здесь?

— Я не понимаю, о чем ты говоришь. 

— Да ладно. Неужели это случайность, и ты просто так постоянно находишься там же, где и я?

Она ахнула, строя из себя саму оскорбленность.

— Я здесь работаю, а не…

— Да-да, охотно верится.

Буркнув что-то, она вытерла руки о фартук и достала из заднего кармана своих джинс какую-то карточку. Затем протянула ее мне, так, чтобы я смог прочитать, что на ней: имя, название организации, занимающейся подбором персонала на мероприятия, разрешение на въезд на частную территорию, печать и дата выдачи.

— Надеюсь, ты умеешь читать, — она еще раз махнула пропуском перед моим носом и убрала его обратно в карман с чересчур самодовольным видом. 

— Более чем, Каталина Бекфорд, — отчеканил я, смерив ее взглядом.

Она ниже меня головы так на полторы и с минимум макияжа на лице. Белая рубашка с галстуком-бабочкой, черные узкие джинсы, фартук, а темные волосы заплетены в длинную широкую косу. Она могла бы быть милашкой, если бы уже не была для меня миниатюрным демоном.

— Но это не значит, что я так легко тебе поверю. 

— Кто бы сомневался… Слушай, мне некогда играть в «верю, не верю». Кое-кому из нас приходится работать.

Я вскинул брови. 

— Намекаешь, что я тут, в отличие от некоторых, прохлаждаюсь?

— Я ни на что не намекаю. Мне просто не хочется быть уволенной. 

Каталина вздохнула, как будто разговор со мной ее ужас как утомил, и шагнула в сторону выхода. Я мигом преградил ей путь.

— Можешь не спешить, — хмыкнул, глядя на нее сверху вниз, — ты уже уволена.

— Ха, и кто же так решил?

— Я решил.

Теперь ее бровки полезли на лоб.

— Неужели, снова опустишься до того, чтобы отправить моему боссу дурацкий мэйл?

Как бы эта девчонка не дерзила, как бы не пыталась держать свой нос по ветру сейчас, я видел, что она постепенно растрачивала остатки своей уверенности.

«Дурацкий мэйл»? Да все что угодно, лишь бы ты страдала так же, как теперь вынужден из-за тебя страдать я!

Отлично помнил, что про нее говорил адвокат Кильмана, когда тот разбирался с журналистами. Однако, удивлен, что еще в тот момент мне не назвали ее имени. Что не прищучили еще тогда, при малейших подозрениях. 

— Может и отправлю. Только в следующий раз, потому что здесь я — твой босс.

Каталина отступила от меня еще на шаг, и вся ее напускная уверенность, как и говорил, растворилась в мгновение ока. Плечи поникли, а пухлая нижняя губка едва заметно задрожала. 

— Так, значит… ты из семьи Хаверсон?

— Да, а ты у меня дома. Так что, бери ноги в руки и выметайся отсюда.

Я отошел в сторону, сделав ей приглашающий жест рукой. Каталина посмотрела на дверь, затем на меня, и вдруг выдала:

— Ты меня не нанимал, не тебе и увольнять.

— Да что ты, — съязвил я. — Поговорим о правах и обязанностях?

Она покачала головой. 

— Если бы я знала, что это твой дом, и близко к нему не подошла бы.

— Правдоподобно. Но не достаточно.

— Да что тебе нужно?!

Перемена в ее тоне меня несколько удивила.

— Мне? Чтобы ты свалила. Еще раз попадешься мне на глаза – пеняй на себя. О, и да, когда будешь продавать свои мерзкие фотокарточки с моим участием, не забудь отфотошопить мой нос. А то там горбинка.

— О чем ты, черт возьми, говоришь? — прошептала она, недоуменно уставившись на меня.

По-моему, наш чудо-разговор зашел в тупик. Да и мне он уже как-то поднадоел.

— Пошла вон отсюда, — устало выдохнул я.

— Я не собираюсь…

— Я сказал - выметайся!

Вздрогнув от моего крика, Каталина странно на меня посмотрела — было в этом взгляде что-то отчаянно-испуганное, а может мне просто почудилось, — и выбежала из библиотеки.