Глава 29 «Сон наяву»

                     𝐀 𝐰𝐚𝐤𝐢𝐧𝐠 𝐝𝐫𝐞𝐚𝐦                    Ένα ξύπνημα όνειροخواب بیداری

«Сон наяву»

Проснувшись, Алиф посмотрела в окно машины. На мгновенье она застыла, словно завороженная, глядя на заснеженные вершины высоких гор, окружающих серпантинную дорогу.

— Имран, у меня к тебе будет небольшая просьба... — начала девушка.

— Я тебя слушаю? — отозвался афганец.

— По нашему обычаю, невестка должна войти в дом мужа с гранатами в руках... — робко произнесла Алиф.

— Так у меня их целая куча, — засмеялся Имран.

— Вообще-то, я имела в виду фрукты, — закатила глаза гречанка. — Существует поверье, что гранат символизирует процветание и плодородие. Сколько зерен в плоде, столько счастья отведено молодой семье.

— Ну, тогда мы обязательно купим гранаты, моя Алиф, — произнес мужчина с улыбкой. — Кстати, а ты знаешь, как на земле появился гранат?

— Нет, — в замешательстве ответила девушка.

— Это легенда о влюбленных, которые решили пожениться, но в день свадьбы с ними произошел несчастный случай. Злой дух вызвал ураган, который подхватил влюбленных и унес их далеко от родной земли. Оказавшись в незнакомом безлюдном месте, молодые люди долго блуждали в поисках дороги. Обессиленные, они упали на землю и погрузились в сон. Молодому человеку приснился голос, который сказал: «Вы не сможете сбежать вместе. Убей свою возлюбленную, и я вытащу тебя отсюда». Но парень решил по-своему: если кому-то из них суждено умереть, то это будет он. Жених пронзил себе грудь кинжалом со словами: «Любовь моя, живи счастливо, выйди замуж и роди детей». И, как только он сделал последний вздох, его безжизненное тело тут же превратилось в гранатовое дерево. Невеста долго рыдала, убитая горем, а потом сорвала плод с дерева, как вдруг злые чары рассеялись и перенесли ее домой. Спустя несколько лет девушка вышла замуж и, как просил ее возлюбленный, родила детей. Ее жизнь была долгой и радостной, и когда пришло время покинуть эту землю, она завещала своим внукам выращивать гранатовые деревья. Ее потомки рассеялись по всему миру, и так распространились гранатовые деревья.

— Безумно интересная история, но очень жаль этого парня, — печально сказала Алифанэт, глядя на дорогу.

— В детстве я высмеивал его поступок и говорил, что он идиот! На его месте я бы вонзил этот кинжал в девушку, женился еще несколько раз и продолжал жить своей жизнью, как ни в чем не бывало, — покачивая головой, сказал Имран, будто не узнавая свои собственные мысли.

— Ты точно не был женат? — подозрительно спросила Алиф.

— Ой, забыл тебя предупредить! Дома меня ждут Зульфия, Алия и Моника, на которой я тайно женился в Италии. Оказывается, ты у меня уже четвертая, — поддразнил мужчина.

— Кто знает, может быть, в том, что ты говоришь, есть доля правды, — сказала гречанка, заставляя мужа рассмеяться над ее реакцией.

Час спустя они въехали в древний город Мазари-Шариф расположенный среди высоких гор. Алиф была очарована красотой огромной мечетью цвета бирюзы.

— Ух ты! Какая красивая мечеть, — восхищенно сказала она, — Никогда такую не видела. Имран, а кто ее построил?

— В середине пятнадцатого века в Хорасане правил потомок Тамерлана - султан Хусейн Байкар. Он отличался большой тягой к знаниям, особенно к поэзии и истории. Султан сумел выяснить, что под развалинами Мазари-Шариф сокрыта легендарная могила халифа Али.

— А кто это?

— Предание гласит, что в ней некогда были захоронены останки Али ибн Абу Талиба - четвертого праведного халифа, двоюродного брата, зятя и сподвижника пророка Мухаммада, а также наиболее важной фигуры в истории шиизма. Собственно, Мазари-Шариф и переводится как священная гробница.Султан распорядился возвести на этом месте самую прекрасную мечеть в стране. Лучшие мастера день и ночь трудились над мечетью. Они покрыли стены и купола святыни огромным количеством бирюзы - за что мечеть стали называть Голубой. Там же была воздвигнута мраморная стела со словами «Али — лев Аллаха».В наши дни Голубая мечеть Мазари-Шарифа почитается одной из важнейших святынь шиитов, а под куполами самой мечети живет самая большая стая белых голубей в Афганистане. Голубая мечеть не пострадала в чреде Афганских войн и сохранила свое великолепие вплоть до наших дней.

— Этот город намного красивее Кабула. Здесь настолько чистый и свежий воздух, что даже мысли становятся яснее. Я люблю горную местность, — сказала Алифанэт с восхищенной улыбкой.

— Я рад, что тебе нравится, — мягко произнес Имран.

Молодожены остановились на восточном базаре, чтобы купить гостинцы домой.

— Алиф, тебе следует закрыть лицо, — тихо сказал Имран.

— Покрыть голову недостаточно? Лицо закрывать обязательно? — наивно округлила глаза гречанка.

— Обязательно, — более настойчиво произнес мужчина. — Ты же не хочешь, чтобы кто-нибудь из местных мужчин потерял сегодня зрение, не так ли? — подмигнул Имран.

— Поняла, — коротко сказала она, закрывая лицо своим платком, оставляя прорези в области глаз и следуя за спиной мужа.

— Великий шелковый путь славился многими чудесами, — сказал Имран, беря жену за руку и входя с ней в огромные арочные ворота, ведущие на рынок. — Но самыми важными из них были базары. Восточные рынки считались центром деловой жизни, и, если в определенном выражении все дороги ведут в Рим, то в данном случае все улицы городов стягивались в одну точку, называемую базаром.

Алифанэт с любопытством огляделась и заметила, как с высокого минарета рыночной мечети муэдзин призывает жителей совершить первую молитву. А мгновение спустя рыночная площадь наполнилась восхитительным манящим ароматом горячих лепешек, испеченных в тандыре.

— Я хочу попробовать, Имран, что это такое? — спросила девушка, указывая на горячую самсу.

Имран улыбнулся, затем подошел поближе к точке, где пекли хлебные изделия и остановился. Дымящиеся румяные лепешки Наан и самса были разложены рядами на глиняных подносах, а рядом исходили паром чайники с ароматным чаем. От увиденного у Алифанэт потекли слюнки.

— Ты когда-нибудь пробовала самсу? — спросил Имран с теплой улыбкой, протягивая жене горячую выпечку.

— Нет, — ответила девушка, — Я открою лицо?

— Да, открывай. Через платок вкус будет не тот, — подшучивал Имран и засмеялся.

— Он еще и издевается надо мной, — вздохнула Алиф, закатив глаза. Затем надкусила кусочек самсы и прикрыла веки от удовольствия. — Очень вкусно! Очень! — не сдержавшись, с набитым ртом проговорила она.

— Попробуй еще Чапли кебаб, — предложил Имран, положив перед ней тарелку с аппетитным говяжьим мясом, приготовленным в виде большой жареной сочной котлеты. — Кстати, это мое любимое блюдо пуштунской кухни.

— Голубки, вы будете пить чай без меня? — воскликнул Фарих, внезапно обнимая их обоих сзади.

— О Аллах! Ты чуть не вылил на меня горячий чай! — сердито воскликнул Имран.

— Держи, брат Фарих, — с улыбкой сказала Алифанэт, протягивая мужчине пиалу с ароматным напитком.

— Спасибо тебе, невестка, ты добрая душа, не то что мой брат-злодей! — поддразнил Фарих.

Алифанэт завораживало изобилие ярких красок и пряных одурманивающих ароматов. Взгляды приковывали многочисленные прилавки с огромными емкостями разноцветных специй, орехов и сухофруктов. Как в восточной сказке, стояли холщовые мешки, набитые различными сортами риса, пшеницы, ячменя и джугары. Словно магнит, притягивали палатки с сумочками и аксессуарами ручной работы. Экзотические орнаменты и узоры хотелось разглядывать, трогать, изучать. Местный колорит будоражил и привлекал. Рыночная площадь пестрела красочными коврами афганских мастеров, расписной керамической и глиняной посудой, яркой одеждой, тюрбанами и тюбетейками. Торговцы наперебой зазывали каждый к себе, демонстрируя свои лучшие товары. У Алифанэт разбегались глаза.

— Самое главное правило восточного базара — продегустировать товар перед покупкой, — сказал Имран, протягивая девушке сочную медовую пахлаву.

Алифанэт откусила восточную сладость с восхищенной улыбкой на лице. Гречанка любовалась своим мужем, в то время как Имран охотно скупал всевозможные местные лакомства. По обычаю, сын не должен был возвращаться домой с пустыми руками. Имран, как и обещал, купил жене целую корзину гранатов, и они отправились в путь дальше.

По дороге Алифанэт разволновалась. Она боялась встречи со своим новым домом, всех этих строгих правил, ночи с Имраном, но больше всего она боялась Шарифы. Мужчина внимательно наблюдал за возлюбленной и, заметив, что она очень нервничает, спросил:

— Почему ты так сильно волнуешься?

Но девушка молча смотрела в окно, погруженная в свои мысли.

— Алиф? — снова обратился к жене Имран, отвлекая ее от раздумий.

— Ах, да, — встрепенулась она, словно очнувшись, — Ты что-то спросил?

— Я спросил, почему ты нервничаешь? — повторил вопрос афганец.

— Нет, ничего подобного... — солгала Алиф, отводя встревоженный взгляд. — С чего ты это взял?

— Ну, я вижу, что ты нервно теребишь пальцы и накручиваешь на них кончики волос, — улыбнулся Имран.

Алиф тут же успокоила свои руки.

— Да, я нервничаю, я очень нервничаю, Имран! — призналась она.

— Дорогая, не волнуйся, мой шатер довольно просторный, на полу ковры, мягкие подушки, ты будешь спать со мной, как королева, — сказал мужчина с серьезным выражением лица, что еще больше повергло девушку в состояние тревоги.

— О, Боже мой! — только и пробормотала она, отчего Имран рассмеялся. — Тебе еще и смешно? — процедила гречанка сквозь зубы, закатывая глаза.

— Я, что, должен плакать? — ерничал мужчина.

Машина ехала по горным дорогам, и девушка с любопытством разглядывала завораживающие пейзажи. Горные вершины поражали своим могуществом и масштабом. Это заставляло осознать, насколько человек бессилен перед природой. На сочной ярко-зеленой траве паслись стада овец. Выйдя на дорогу, овцы преградили автомобилям путь, и всем пришлось остановиться.

Имран набрал номер Исмаила.

— Закинь в свой фургон несколько ягнят и овец, — приказал Имран.

Исмаил вышел из своего фургона и начал запихивать овец в фургон, в то время как запаниковавший пастух подбежал к нему и умолял не красть у него животных.

— Разве ты не собираешься заплатить бедному старику? — спросила Алиф, потрясенно глядя на Имрана.

Мужчина в недоумении захлопал густыми ресницами, затем вышел из машины и протянул пастуху деньги. Имран пожал старику руку, вернулся за руль и тронулся, в то время как овцы уже разошлись с пути.

— Спасибо, — сказала Алиф с восхищенной улыбкой.

— Клянусь, ты ведьма! Тебе каждый раз удается заставить меня делать хорошие вещи, — выпалил Имран.

Спустя пару часов Алифанэт крепко уснула.

— Просыпайся, мы уже дома, — разбудил ее Имран, нежно поцеловав в руку.

Девушка сонно открыла глаза, и то, что она увидела, повергло ее в шок. Перед автомобилем распахнулись огромные арочные ворота. Имран въехал на огромную благоустроенную территорию старинного родового поместья, построенного в восточном стиле. Во дворе стоял огромный дом из белого камня со множеством балконов, вытянутых окон и арок. По центру территории располагался просторный бассейн с чистой бирюзовой водой, а периметр двора украшали ухоженные раскидистые деревья и цветущие кустарники.

Алиф подумала, что все еще спит и видит сон... Но, когда она поняла, что это реальность, она сердито уставилась на Имрана.

— Прости, что заставил тебя нервничать, моя принцесса, — сказал Имран с теплой улыбкой на лице.

— Лжец! Ты самый настоящий лжец, Имран! — не на шутку разозлилась она.

— Я просто немного подшутил над тобой, — смеялся мужчина.

— Хм, немного?! Ты чуть не довел меня до сердечного приступа! — огрызнулась Алиф, метая огненные взгляды.

— Как ты сводишь меня с ума, когда злишься! — облизнул губы Имран.

— Божье наказание! — пробормотала она, заметив строгую Шарифу, которая ждала молодоженов с группой пожилых женщин у дверей дома.

— Почему твоя тетя выглядит такой сердитой? — спросила Алиф у мужа. — Как будто хочет убить меня одним своим взглядом.

— Не волнуйся, я уверен, что ты с ней поладишь, — мягко ответил Имран.

Алиф проглотила тяжелый комок в горле и разволновалась еще больше. Девушка накрыла голову бежевой льняной шалью и вышла из машины, глубоко вздохнула и взяла себя в руки, оглядывая бескрайние владения своего мужа. Теперь это поместье — новый дом Алифанэт. Здесь обитают люди с совершенно другим менталитетом. И гречанку ждут строгие правила в этой новой неизведанной жизни.

Взяв корзину с гранатами, девушка посмотрела на Имрана с волнением в сердце.

— Алиф, не бойся! — сказал Имран, протягивая ей руку.

Она взяла его за руку, чувствуя, как все больше колотится ее сердце.

— Имран, мое сердце выпрыгивает из груди от волнения перед твоей тетей, — прошептала девушка.

— Не волнуйся, мама не посмеет тебя обидеть, — заверил афганец.

Пара подошла к Шарифе и остальным женщинам. Руки и ноги Алифанэт дрожали от страха, но девушка старалась контролировать свои эмоции изо всех сил.

— Добро пожаловать домой, мой лев! — громко сказала Шарифа, обнимая своего племянника.

— С добром пожаловал, моя королева, — ответил Имран с улыбкой, целуя руку женщины и принимая благословения.

Алиф стояла позади Имрана, наблюдая за происходящим.

— Невестка, — строго произнесла Шарифа. — Добро пожаловать!

Гречанка последовала примеру мужа и тоже поцеловала руку Шарифы и приняла благословение.

— А теперь — доказательство! — скомандовала одна из старых женщин, строго глядя на Алифанэт, сердце которой ушло в пятки.

— В машине... в моей сумке, — пролепетала Алиф, не поднимая глаз.

— Нариман! — окликнула Шарифа свою служанку.

— Слушаю вас госпожа? — покорно ответила молодая женщина.

— В машине есть сумка, принеси ее мне, — строго приказала женщина, смерив свою новоиспеченную невестку испепеляющим взглядом.

Горничная по имени Нариман принесла сумку и передала ее Шарифе, которая вошла в дом вместе с женщинами. Имран и Алиф обменялись напряженными взглядами, нервно ожидая ответа от своей тети.

— Не бойся, все будет хорошо, — прошептал Имран на ухо своей жене.

— Я надеюсь на это, — еле слышно ответила Алиф с тяжелым вздохом.

И вот женщины вернулись к молодоженам. Шарифа задержала на Алифанэт строгий взгляд, после чего воскликнула:

— Пусть ваш брак будет всем во благо!

После этого женщина взяла ложку меда и из своих рук накормила невестку, чтобы ее жизнь в этой семье была сладкой. Имран и Алиф снова переглянулись, но уже со счастливыми улыбками на лицах. Затем все вошли в дом.

Оказавшись внутри, Алифанэт не могла поверить в реальность происходящего. Помещение поражало своими габаритами и куполообразным потолком. Зал напоминал огромный шатер, завешанный белоснежными занавесками. Здесь было множество арок, аркад и колонн, а пол был выложен разноцветной мозаикой. Оштукатуренные стены украшали расписные узоры с цветочными мотивами. На полу стояли этнические вазоны с благоухающими живыми цветами и необычными экзотическими растениями. Люстры и светильники, выполненные в восточном стиле, создавали уютное мягкое освещение. На открытых террасах стояла резная деревянная мебель с интересным орнаментом, а зажженные свечи и благовония, расставленные на столиках, создавали невероятную магическую атмосферу. Алиф почувствовала себя настоящей восточной принцессой.

— Это не дом, а целый дворец, и он потрясающий! — произнесла девушка, с неподдельным интересом оглядывая все вокруг.

— Я был уверен, что тебе понравится, — улыбнулся Имран.

Нариман проводила Алиф в комнату Имрана, а Шарифа с сыновьями отправились в сад, чтобы обсудить свои дела.

— Имран, через несколько дней мы будем праздновать твою свадьбу, — начала Шарифа, недовольно глядя на племянника. — Но я просто не знаю, как я буду смотреть людям в глаза, и что я им скажу?!

— Тебя волнует чужое мнение? — спросил Имран твердым хриплым голосом.

— Она должна принять ислам, чтобы совершить никях! — резко выпалила женщина.

— Алиф и так моя законная жена, мама, и мне плевать на мнение местных! Более того, мы не те люди, которые живут в соответствии со Священным Писанием! — выходил из себя мужчина.

Они присели в уютные плетеные кресла в саду и продолжили беседу.

— Сынок, я по-прежнему думаю, что перестрелку на твоей свадьбе устроили враги твоей жены, — сказала Шарифа.

— Мама, у нее нет врагов! — возразил Имран.

— Я думаю, что один все-таки есть, — пробормотал Фарих, пристально глядя на брата.

Мужчины обменялись взглядами. Шарифа подозрительно посмотрела на них, затем сделала вид, что ничего не расслышала, и отошла, чтобы приказать слугам накрыть праздничный ужин.

— Я велел вам убить его! Почему этот ублюдок все еще жив? — спросил Имран у брата, едва сдерживая гнев.

— Его не оказалось в хижине! Мы искали его повсюду, но он словно сквозь землю провалился, — объяснил Фарих.

— Мать его, — тихо выругался Имран, устало откидываясь на спинку кресла.

— Не нервничай, брат, не порти себе медовый месяц, — произнес Фарих с улыбкой.

— Что? — раздраженно спросил Имран, глядя на брата, как на сумасшедшего.

— Тебе объяснить, что такое медовый месяц? — подмигнул Фарих.

— Какой на хрен медовый месяц, Фарих? — взорвался Имран. — Мы едва выжили!

— В самом деле, нашел время для своих шуточек, — вмешался Ассут.

— Я недооценил этого щенка. Найдите его живым, чтобы я мог прикончить ублюдка своими собственными руками! — приказал Имран.

Новость о том, что турок все еще жив, привела Имрана в ярость. Латиф исчез и развернул жестокую войну в отместку за свою возлюбленную, которую отнял у него Имран. Он сошелся с врагами семьи Шахнэд и жаждал только возмездия.

Алифанэт последовала за служанкой по длинному коридору. По дороге в свою комнату она любовалась резными арками, завешанными легкими занавесками, трепетавшими на ветру. Обширная территория поместья была разделена на две огромные половины: западное крыло и восточное. Имран владел восточным крылом поместья, и никто не осмеливался входить на его территорию без его разрешения. Западное крыло принадлежало Шарифе и Фариху, а остальные комнаты занимали люди из банды.

— Это — территория господина Имрана, — пояснила Нариман, распахнув перед Алифанэт огромные арочные двери.

Гречанка вошла в просторный зал с оригинальными полукруглыми окнами, завешанными темно-синими бархатными шторами. Взгляд девушки привлекли массивные люстры, отражающиеся в глянцевой плитке на полу.Вдруг девушка увидела в углу большую клетку с живым питоном и вскрикнула от неожиданности.

— О, не переживайте, госпожа. Это питомец господина Имрана, он находится под постоянным присмотром наших слуг. Опасаться не стоит, — заверила Нариман.

Тяжело сглотнув, Алиф поборола тревогу и проследовала за горничной в главную комнату — спальню. Здесь под причудливым куполом располагалась круглая кровать с белоснежным шифоновым балдахином. На кровати было множество декоративных подушек в восточном стиле, расшитых колоритными узорами с золотой нитью. По периметру комнаты стояли горящие свечи в ажурных подсвечниках, а пол был усыпан свежими лепестками красных роз. Приглушенный свет и аромат лимонных благовоний придавали пространству особую романтическую атмосферу.

Внезапно девушка обмякла, предчувствуя самое худшее.

— Какая красивая комната, — сказала Алиф дрожащим голосом. — Свечи и лепестки цветов... Это что, какой-то обычай? — спросила она у горничной.

— Госпожа Алиф, мы подготовили вашу комнату для хальвета, — ответила Нариман.

— Простите, а что такое хальвет? — недоумевающе спросила гречанка.

— Ночь любви и страсти, — смущенно произнесла женщина.

Алиф судорожно вздохнула и побледнела.

«Только не это», — пронеслось у девушки в голове.

— Госпожа, вы выглядите взволнованной, словно это ваша первая брачная ночь, — заметила Нариман с лукавой улыбкой.

— Конечно, не первая, — фальшиво улыбнулась Алифанэт.

«Нужно срочно сменить тему, иначе эта женщина что-то заподозрит», — подумала гречанка.

— Я хочу принять душ, где я могу это сделать? — неожиданно спросила девушка у служанки.

— Следуйте за мной! — с этими словами горничная привела гречанку в большую ванную комнату, отделанную мрамором. — Вот ваша ванная комната. Здесь есть тропический душ, джакузи и хаммам. Вам приготовить хаммам или наполнить ванну? — уточнила Нариман.

— Пожалуй, обойдусь пока душем, — растерялась Алиф.

— Хорошо. Сообщите мне, если вам понадобится помощь, у нас есть система внутренней связи, — дружелюбно произнесла служанка.

— Спасибо, — мило улыбнулась Алифанэт.

Когда Нариман вышла, девушка заперла дверь и посмотрела на себя в огромное зеркало. «Боже, помоги мне», — взмолилась она про себя, поворачивая кран и умываясь холодной водой.

Алиф сняла платье и вошла в тропический стеклянный душ. Она включила горячую воду и расслабленно закрыла глаза, до сих пор не осознавая происходящее. Все казалось сном. Под сильным напором согревающей воды тревоги и страхи отступили. Переведя дух, Алифанэт почувствовала себя намного лучше. Она наконец выключила воду, вышла из душа и завернулась в большое белое махровое полотенце.

— Я не хочу этого хальвета, только не сегодня, пожалуйста, только не сегодня... — взволнованно повторяла она своему отражению в зеркале.

— Хорошо, не сегодня, — послышался голос Имрана, отчего Алиф опешила и обернулась, вцепившись в раковину.

— Ты... ты был здесь? — ошеломленно спросила она, хватая другое полотенце и быстро набрасывая его на себя вторым слоем.

— Нет, моя жизнь, — ухмыльнулся Имран. — Я только что вошел, — сказал он, расстегивая манжеты на своей черной рубашке.

— Ты напугал меня, — тихо выдохнула она, направляясь к выходу из ванной.

— Я хочу принять душ, — сказал Имран, останавливая девушку, нежно удерживая за локоть. — Ты поможешь мне...

— Извращенец, — перебила Алиф, заглядывая ему в глаза.

— Сделать мне перевязку, — закончил Имран.

— Прости, — тихо ответила она, застенчиво опуская взгляд и замечая, как из-под повязки сочится кровь.

— Я не хочу, чтобы мама знала о том, что с нами случилось. Хорошо? — пристально посмотрел на свою жену Имран.

— Да, конечно, — кивнула Алифанэт.

На пару секунд мужчина замер, разглядывая раскрасневшиеся щеки гречанки, и, не в силах сдержаться, нежно поцеловал ее в лоб и вдохнул аромат ее волос. Прикрыв от удовольствия веки, Имран тихо прошептал:

— Ты так вкусно пахнешь...

Алифанэт смущенно захлопала пышными ресницами и выбежала из ванной, а мужчина с улыбкой посмотрел ей вслед.

— Аллах мой, я даже не знаю, сколько еще у меня хватит сил сдерживаться, — сказал себе Имран, снимая рубашку.

— Боже, мое сердце вот-вот выпрыгнет из груди, — прошептала Алифанэт, запирая за собой дверь в ванную.

Глубоко вздохнув, Алифанэт вошла в гардеробную, где ее новая одежда была тщательно выглажена, и каждое платье висело на отдельной вешалке. Девушка закрыла дверь и с колотящимся сердцем начала приводить себя в порядок. Вернувшись в комнату, гречанка увидела перед собой Имрана, одетого в черные классические брюки. Он одарил жену восхищенным взглядом, заметив, как красиво на ней сидит длинное белоснежное шифоновое платье с рукавами, и торжествующе улыбнулся. Затем Имран прикрыл обнаженный торс рубашкой, чтобы не смущать девушку.

— Спасибо, ты очень внимателен ко мне, — тихо сказала она, подходя к мужчине с бинтами в руках и наслаждаясь его пленительным ароматом духов.

— Тебе понравилась наша комната? — спросил Имран, изучая ее невинное лицо.

— Да, очень, но немного мрачновато по сравнению с другими помещениями, — ответила девушка.

Алифанэт обработала рану, перевязала ее бинтом и помогла мужу одеть рукав рубашки на руку.

— Поможешь с платьем? — попросила она, поворачиваясь к Имрану спиной.

Мужчина придвинулся вплотную к своей возлюбленной, нежно коснулся ее шеи, отчего Алиф замерла. Афганец перекинул волосы девушки через левое плечо и медленно застегнул молнию на платье.

— Хал... Хальвет, это обязательный обычай? — едва дыша от волнения, выговорила гречанка.

Имран развернул Алифанэт к себе, нежно приподнял ее лицо за подбородок и, глядя ей в глаза, тихо сказал:

— Обязательный. Хальвет — священная ночь...

— Но ты обещал... — выпалила она.

Территория Имрана: