Глава 5.Во имя цели

День сегодняшний начался совсем не так, как хотелось бы. Во-первых, похолодало, во-вторых, небеса заслонили серые тучи, что говорило о скором проливном дожде, и, в-третьих, начался сезон дождей. Вот что меня радовало меньше всего, так это дождь, что будет не один день, с редкими просветлениями неба. Не радует меня это по множеству причин. Одна из них это то, что теперь я буду сидеть в пещере и помирать от скуки, и другая, то, что эта девушка вряд ли будет навещать меня во время дождей. Скорее всего, она вообще не появится здесь в эти дни, если не глупая, и ей важно её здоровье. И я не ошибся. Сегодня её и, правда, не было. А я как одинокий волк сижу на этом обрыве и хоть знаю, что не придёт, но не уйду, пока не начнутся дожди.

      Порой я и сам себя не понимаю, а уж о чувствах и говорить, не стоит. Это не любовь, в этом я уверен, моё сердце не переполняет счастье, когда я её вижу. Мне нравится её голос, нравится смех, но это из-за приятного тембра её голосовых связок. Она красива, и смотреть на её лицо очень приятно, но опять же нет трепета внутри. Он появляется редко, и только когда она меня удивляет своими странностями. Или когда прикасается ко мне, но тут, я подозреваю, что причина в моём одиночестве, и тепле её рук. Вот что мне нравится, так это её руки, что нежно и трепетно меня обнимают, или гладят и почёсывают за ушами. Нравятся её губы, что жарко опаляют мой лоб своим прикосновением, и реже нос. Но это не любовь. Это что-то хрупкое и призрачное, оно ещё не обрело ни формы, ни своё название. Я запросто могу сломать это, разрушить, чтобы оно не становилось крепче, но отчего-то рука не поднимается. Мне и самому любопытно, что это такое. Поэтому пока пускай живёт.       Следующий день был ещё более мрачным, чем до этого. Тучи только сгущались, люди почти не покидали свои дома, а я почти не сдвигался с места. Какого чёрта я сижу здесь и жду ту, которая даже не придёт? И почему я вообще жду её? Прямо как тогда… Она приходит, когда захочет, а я жду это возникшее в ней желание кого-то потискать. Возможно, после она снова извинится, и скажет, что у неё были дела поважнее, нежели чёрный волк, сидящий в лесу и ждущий её. Это так бесит! Но ещё больше бесит то, что она и не говорила что придёт, а я сижу, жду. Может, я ей надоел? Или я напугал её вчера? Хотя не похоже было, её больше тот парень напугал, нежели я. Да и она бы не стала лгать, потому как по её мнению я обычный дрессированный волк, потому и лгать мне нет никакого смысла. Тогда я не понимаю, почему её не было вчера? Дождь ведь так и не начался, могла бы и заглянуть на часок… О всевышнее, что за бред в моей голове? Такое чувство, будто я и, правда, стал ручным волком. Но если бы только это было проблемой, так нет же… Скоро полнолуние, точнее ещё дня четыре или пять. И пускай на меня она никак не влияет, и я не теряю рассудок, чего нельзя сказать о других оборотнях, которые пару раз забегали сюда, но я с ними не контактировал. Надеюсь, они не явятся сюда, чтобы подкрепиться человечиной, а то проблем мне только прибавится.       И вот уже начались спускаться с небес на землю первые капли дождя. На самом деле, такая погода не особо благоприятна для оборотней, по той простой причине, что луна скрыта облаками, а её свет, что и вызывает пробуждение гена оборотня в человеке не проходит через густые, тёмные тучи. Но всё же иногда она просвечивает, оттого оборотни страдают от боли во время превращения больше. Довольно жестоко, если подумать. Хотя когда это мать природа была добра к монстрам? А дождь всё усиливается, а я всё сижу здесь как идиот. Ну, не придёт она, хватит уже ждать! Лучше бы от дождя укрылся, так нет же, сижу и жду. Списать бы всё это на волчью сущность, да вот себя не обманешь. Хотя некоторые свои действия, я никак иначе, чем волком внутри меня, объяснить не могу. Но если предположить, что причина, по которой я послушно жду её, мой ген оборотня, то я бы не ощущал себя так неприятно, словно на моей гордости решили сыграть как на струнах инструмента, при этом музыку явно заказываю не я.       В моей жизни вообще была хоть одна девушка, что вызывала во мне такое смирение? И пускай дело в запрете на убийство, но всё же. Их было много, и некоторые из них вызывали во мне определённые эмоции. Самая первая была Татия, пожалуй, это известно даже слишком многим людям. Она была той ещё стервой и вертихвосткой, но почему-то задевала струны моей души. Правда, закончилось это тем, что она стала основой для заклинания Эстер, и умерла. Видать, крутить сразу с двумя братьями это в крови у Петровых. Я не сильно расстроился её смертью, чего не скажешь об Элайдже. У меня вообще были другие заботы на тот момент. Следующим моим увлечением стала Аврора, дочь французского графа. Это был где-то начало 10 века, так что помню я не особо хорошо. Но она была очаровательной леди благородных кровей, в ней было столько статности и самоуважения, что я просто не смог пройти мимо. Правда, закончилось всё очередным побегом от Майкла, и разбитым сердцем. Затем, была Жизель, английская придворная дама. Не скажу, что она сильно увлекла меня, но было в ней что-то порочное, тёмное, что так притягивало меня. Но опять же концовка была не радужной. Она умерла от рук своего мужа, когда тот узнал о её измене.       После Скарлетт не шибко умная, да и не интересовало её то, что было интересно мне, но кокетничать она умела. Пожалуй, её непостоянность и внутренняя сила духа, что она так упорно скрывала за тихим смехом, и смущённо опущенными глазами, меня заинтересовало. Однако конец её тоже был печален. Смерть от рук какого-то джентльмена, сердце которого, она поймала в свои сети. Далее были не менее интересные молодые леди, но всё заканчивалось одинаково — их смертью. Даже немного совестно, кто бы мной не интересовался всегда заканчивал свою жизнь насильственной смертью.       Если подумать, Кэролайн могла бы закончить так же, хоть она и вампир. Но из моих врагов, наверняка кто-то осмелеет или поглупеет настолько, чтобы навредить той, кто был бы мне дорог. А что насчёт этой девушки… Я, правда, не знаю. Она неинтересна мне, она странная, очень-очень ненормальная. Но я продолжаю ждать её даже сейчас, когда дождь льёт непроглядной стеной. Я уже кроме холода и мерзкой мокрой облезлой шерсти ничего не ощущаю. Сейчас бы горячая ванная, горячий чай, и чистый холст, а ещё крыша над головой и тёплое одеяло… Как же я скучаю по цивилизации!       — Ник! — через этот шум льющейся воды послышался тихий и далёкий голос девушки.       — Ник! — уже более чётко её голос звучал откуда-то за моей спиной. Нет, не может быть, чтобы она пришла за мной в такую погоду. Просто невозможно! Мне это слышится…       — Ник! — но снова эта слуховая галлюцинация, и я таки решил проверить, потому пошёл на звук. Раз ты так настойчиво мне мерещишься, то так уж и быть проверю.       — Ник! — я уже переходил на бег и всё ближе приближался к источнику голоса, что не переставал меня звать.       — Ник, — при виде меня, счастливо, с облегчением произнесла она, и подойдя ко мне, обняла. Она вся мокрая, к тому же ещё и грязная, видимо падала, когда искала меня. Она искала меня в такую погоду? Почему не сидела дома? Зачем она так старалась ради какого-то волка.       — Пойдём домой, Ник, — целуя меня куда-то около уха, нежно проговорила она, поднимаясь с присядок. Я пошёл за ней всё думая о том, как давно она меня искала? Я даже слышал, как внутри её кроссовок хлюпала вода. Да, она же до нитки промокла! Неужели ей было так важно найти меня, что она о собственном здоровье не думала?

      Она шла молча, обняв себя руками и стараясь не поскользнуться на мокрых листьях и грязи. Её губы уже посинели от холода, даже зубами постукивает. Я же, немного коснувшись головой её ноги, ощутил укол вины, но было приятно, что она искала меня несмотря ни на что. Всё же упорства этой девушки не занимать. Она, ощутив моё прикосновение, погладила по голове и улыбнулась. Почему она так добра ко мне? Я ведь ничего для этого не сделал? И пока я думал о причине поступков этой девушки, мы уже вышли к трассе, которую до этого я не пересекал.       — Всё хорошо. В такую погоду люди не выходят из домов, — погладив меня по голове, по-доброму произнесла она, и немного замедлилась, чтобы быть со мной наровне. Я не боюсь людей, просто немного непривычно находиться так близко к ним, и жилым домам.       Пока мы шли под проливным дождём, я всё озирался по сторонам, чтобы никто и, правда, не увидел нас вместе, а то у неё могут быть серьёзные проблемы. Но кроме капель дождя, что стеной заслоняли обзор, я ничего не видел, даже расслышать в этом шуме что-то конкретное трудно. Но зато машины, что рассекали стены дождя и обливали тротуары водой, я слышал чётко. Дойдя до нужного дома, у которого она стала искать в карманах ключи, я остановился, наблюдая за тем, как её руки дрожали от холода, и она пыталась просунуть руки в мокрые карманы джинс. И вот, наконец, ей это удалось, и она всё так же с дрожащими руками пыталась попасть ключом в скважину замка. Получилось это не с первого раза, что злило её и она, хмуря брови и сопя от недовольства, пробовала снова. И вот послышался звук открывающего замка и она, дёрнув ручку, толкнула дверь внутрь дома.       — Ну, наконец-то… Ник, живо в ванную! — немного дрогнувшим голосом скомандовала она, включая свет в прихожей дома. Когда за нашими спинами захлопнулась дверь, она пошла через гостиную, обходя ковёр к ванной комнате, оставляя за собой дорожку стекающей с неё воды. Я пошёл следом за ней, оставляя ещё большую лужу воды.       Открывая дверь ванной, и включая свет, она дождалась пока я не войду внутрь, а затем указала мне на ванную, чтобы я залез в неё. Я так и поступил, и только оказавшись там, стал отряхиваться от воды на своей шерсти. Надо сказать, подобный трюк у меня получался далеко не сразу, я долго тренировался, чтобы добиться того мастерства, которым владею сейчас. Правда, мои отряхивания окотили хозяйку дома ещё одной порцией воды. Но она не злилась, а лишь рассмеялась чуть хриплым голосом. Когда я закончил, то смирно сидел в ванной, наблюдая за тем, как эта девушка снимала с себя сначала обувь, слив не менее кружки воды из кроссовок. Поставив обувь недалеко от входной двери, она стянула со своих ног мокрые носки, что с характерным ляпом полетели на пол. Затем она стала расстёгивать пуговицу джинс, и тут я понял, что не по-джентельменски будет, если я продолжу смотреть. Поэтому я постарался держать голову отвёрнутой, ну, хоть немного, но голова перестала меня слушать в тот момент, когда девушка уже сняла с себя кофту и стала подходить ко мне. И пока она включала и регулировала тепло воды, обливая меня сначала ледяной водой, которая после стала нагреваться, я осматривала её. Она была в бежевом нижнем белье, хотя меня больше волновало её тело. Она была стройной, даже очень. Худые ноги, как я и думал, красивая линия талии, плоский живот, округлая попа, гибкие линии позвонка, и второй… нет, почти третий размер груди. На ней был бюстгальтер, потому с размером я ошибиться не мог. И пока она стаяла ко мне боком, я всё понять не мог, почему она не подчёркивает свою фигуру более подходящими вещами? К чему эти широкие кофты, и бесформенные платья?       — Не горячая? — смотря на меня, спросила странная девушка, вырывая меня из раздумий. Я не ответил, сидя в ванной под струями воды. Приятная температура, даже можно было бы ещё горячее. И снова эта странность с прочтением моих мыслей и она немного добавила горячей воды, делая температуру идеальной.       — А теперь будь послушным мальчиком и сиди смирно, пока я буду мыть тебя, — немного строгим голосом, проговорила она, выпрямляя спину и становясь напротив меня. И теперь я мог, в полной мере, осмотреть её спереди и понял, почему она не выделяет свою фигуру. Чтобы не привлекать к себе внимания, потому что стыдится шрамов, оставшихся после аварии. Не то, чтобы их было много, но они были видны на её бледной коже, хотя, на мой взгляд глупо стыдиться того, что тебя не уродует. Они довольно аккуратные, я бы сказал.       — Ну, всё хватит меня рассматривать, Ник, — лёгкий румянец на её щеках и протестующий голос заставили бы меня усмехнуться, но я промолчал. А тем временем она уже вооружилась баночкой с шампунем в одной руке, и какой-то заколкой в другой. И пока я размышлял для чего ей украшение, она уже подобрала мою шерсть, что спадала мне на глаза, и убрала её назад, заколов этой самой заколкой. Так конечно, мне ничего не мешает, но надеюсь, она её снимет потом.       — Ник, закрой глаза, и не открывай, пока я не закончу, а то пена в глаза попадёт, — заботливо проговорила она, чему я тут же подчинился. И после ощутил как мне на голову и шею с туловищем налили что-то жидкое и пахнущее яблоком, ну, хорошо хоть не розами.       А дальше меня мыли, чесали, сливали пену и снова мыли. Она так тщательно вымывала мои лапы, даже под ногтями, а я смирно ждал, пока она закончит. Но было очень приятно, такие аккуратные действия с её стороны. А после меня хорошенько облили горячей водой, смывая всю пену. И когда шланг душа был положен на дно ванны, а поток воды так и не выключен, то я не сдерживался и стал отряхиваться от воды, снова окатывая эту девушку водой. И она снова смеялась, прикрывая лицо рукой.       — Молодец, Ник. А теперь вылазь, моя очередь, — поднимаясь с бортика ванны, проговорила она, позволяя мне выпрыгнуть из ванной. И стоило мне вылезти, как она оказалась на моём месте. То есть я буду здесь? Только эту мысль прервал образ на её спину, где красовался, в районе поясницы, довольно уродливый шрам, и ещё несколько менее заметных, но более аккуратных.       — Не подглядывай, — заявила девушка, задёргивая штору, и тем самым скрывая себя от моих глаз. Но я не стал бы, даже если бы она не сказала. И не стал бы, когда она, отодвинув штору, кинула рядом с ванной мокрое нижнее бельё. Не стал бы, даже если хочется.       Но всё же, этот шрам, на её спине… Должно быть было больно, но она говорила, что не помнит, как произошла авария, помнит только, как они ехали в машине. Наверное, она не хотела бы показывать его кому-нибудь. Теперь ей даже более открытые наряды носить не понравится, потому, как внимание людей будет приковано именно к шрамам на её теле. Но всё равно моё мнение не изменилось, она привлекательна, даже имея такие отличия от идеала красоты. Я видел и похуже, и делал похуже. Пока я размышлял, эта девушка уже закончила, и, прикрываясь шторой, вылезла из ванны, потянувшись за полотенцем.

      Окутав себя махровым полотенцем, она выключила воду, и стала собирать свои вещи по полу, закидывая их в машинку и сразу же заправляя её. Затем стала вытирать пол от воды и грязи, что мы оставили, а после принялась за ванную. Я успешно сделал вид, что это вовсе не моей шерсти клубок она выкинула в мусор.       — Ты не мокрый? — трогая мою шерсть, спросила она. А после отсутствия ответа от меня, взяла сухое полотенце и стала меня вытирать. И только потом открыла дверь, выпуская меня в гостиную.       — Давай на диван, и будь там, пока я не закончу, — и снова эти ноты команды, которые лишь забавляли меня, но я сделал, как она просила, поудобнее улегшись на мягком диване.       И пока я отдыхал, она убирала воду в прихожей и гостиной, что мы принесли с собой с улицы. По её лицу не было похоже, что она раздражена тем, что приходится убираться, она даже легко улыбалась, словно ей это доставляло удовольствие. Странная девушка, любящая убирать. Редкий экземпляр, сейчас такую и не встретишь. Заканчивая с уборкой, она отнесла всё в ванную, и только через пару минут вернулась. Направляясь на кухню, она, напевая какую-то песню, погладила меня по голове. И теперь я стал наблюдать, как она хлопает на кухню, что-то напевая под нос.       — Ник, кушать будешь? — доставая из холодильника продукты, спросила она. Вообще-то я немного проголодался, поэтому, спрыгивая с дивана, направился к ней. Положив всё в раковину, она снова потрепала меня по голове.       — Пойду-ка я оденусь, — пробормотала она, только сейчас пришедшую ей в голову мысль. Давно пора было. Мне, конечно, любопытно было, упадёт ли с неё полотенце во время уборки, но она его даже ни разу не поправила, что наталкивало на мысль, что в хождении по дому в полотенце — она профи. Даже немного разочарован.       Через какое-то время она вернулась в какой-то чуть утеплённой пижаме. Её серые пижамные штаны весели на бёдрах и майка, которая свободно висела на её плечах, делая её такой домашней. Доставая телефон из кармана штанов, она включила музыку и стала готовить еду. Но затем, словно что-то вспомнив, она открыла духовку и достала оттуда свёрток в фольге.       — Я сегодня хотела побаловать тебя своей стряпнёй, но начался дождь, и я побежала тебя искать, — разворачивая фольгу, говорила она, чуть улыбаясь. И тут мне в нос ударил сносящий крышу аппетитный аромат готового мяса. И пока она доставала фольгу из формы, я боролся с желанием не залезть на стол. Я заметил, что, будучи в шкуре волка, я перестал испытывать жажду к человеческой крови, и теперь предпочитаю мясо, но не думал, что готовое мясо вызовет во мне такую эйфорию, хотя я его ещё не попробовал.       — Оно сохранило жар в фольге, так что надеюсь, не слишком горячее, — обеспокоенно говорила она, ставя форму с готовой крольчатиной на пол.       Готов поспорить, что пока я ел, то издавал странные рыкающие звуки, но этот божественный вкус готового горячего кролика, был таким сочным, что мне было плевать. В жизни не пробовал такого вкусного мяса, оно словно таяло во рту, и было такое удивительное послевкусие нежности. Честно говоря, даже не заметил, как всё съел, и я сытый и, в полной мере, довольный облизался. Теперь я понимаю значение фразы: «Путь к сердце мужчины лежит через его желудок».       — Вижу, что понравилось, тогда завтра сделаю ещё, — забирая форму с пола, улыбаясь, сказала она, положив грязную посуду в раковину. Ещё и завтра будет готовить для меня? Что же я совсем не против.       Я не заметил, за своим наслаждением пищи, как она начала готовку, и сейчас продолжила помешивать что-то в сковороде, деревянной лопаткой. Затем, принялась что-то нарезать, подпевая музыке, звучавшей в телефоне и пританцовывая. Только вот это спокойное покачивание бёдрами стало медленно перерастать в ритмичный танец, с соблазнительными вставками. А я наблюдал и подмечал её талант в улавливании ритма и вполне гармоничных движениях. Она была хороша, даже очень, и теперь я понимаю, почему она сказала, что должна была стать капитаном черлидерш. Простые, но в тоже время оригинальные движения, никакой техники, никаких правил, просто отдаётся музыке и ритму, а из этого рождается шедевр. Всё же странная она девушка, каких свет не видывал. Но тем не менее, она не теряла голову и не забывала про готовку, умело вставляя в свой танец манипуляции лопаткой, и ножом. Забавная она в своей импровизации… Но я не мог оторвать от неё взгляда, смотрел и думал о том, что возможно, в своей странности она станет поразительной девушкой, а может и уже стала.       Заканчивая с готовкой, она насыпала в тарелку овощи и жареный рис, и только потом села за стол.       — Попробуешь? — протягивая мне кусок свежего овоща произнесла она. Даже интересно, каково оно на вкус. Сначала я его понюхал и вроде нормально, затем, аккуратно взял зубами, чтобы не отгрызть ей пальцы, стал пробовать на вкус. И надо сказать худшей гадости я в жизни не пробовал. Но пришлось дожевать и глотнуть, чтобы не запачкать пол. Только вот моих страданий не разделяла эта странная девушка, заливисто смеясь.       — Значит, никаких овощей, — всё ещё посмеиваясь, отозвалась она, принимаясь за ужин. Я не стал ей мешать и пошёл исследовать дом.       Правда, кроме закрытых дверей на первом и втором этаже я ничего не увидел. Что же тогда вернусь в гостиную и завалюсь на диван, пока эта девушка будет есть и слушать музыку, удерживая себя от танцев. Но выходило плохо, и получилось что-то странное и в сидячем положении. Довольно забавно наблюдать за ней, и её странностями. Уже закончив с ужином, она, чуть пританцовывая, стала мыть посуду и убирать со стола. И только потом выключила музыку, и подошла ко мне.       — Ник, пойдём спать, — её лёгкие поглаживания моей шеи, и она направилась на второй этаж, я же пошёл за ней. Так я ещё и спать рядом с ней буду? Надеюсь, что не на полу.       Зайдя в комнату, я тут же стал рассматривать спальню. Приятные постельные тона, обои однотонного серо-синего цвета, бежевый махровый ковёр, большая кровать посредине комнаты, укрытая бежевым покрывалом и такого же цвета подушки. Столик с косметикой и другими предметами для улучшения женской красоты, раскиданные по поверхности. Шкаф с зеркальными дверями и коврик для йоги в углу. Есть ещё один стол, где стоял ноутбук и школьные книги с тетрадями. Вполне обычная комната, ничего лишнего или девичьего, даже странно. И пока я разглядывал комнату, она уже расстилала кровать и, подходя к выключателю, клацнула его, погасив свет. Так как шторы тёмно-синего цвета были открыты, ей пришлось их закрыть, чтобы утром солнечный свет, которого вряд ли намечается на ближайшие недели, не попадал в глаза. И только потом она залезла в кровать, накрывая себя одеялом.

      — Ты чего там сидишь? Давай в кровать, Ник, — похлопав рядом с собой, заботливым голосом сказала она. А мне дважды повторять не надо, и я, залезая на мягкую и большую кровать, улёгся поудобнее, кладя голову на подушку, и после меня накрыли тёмным пледом. Эта девушка точно умеет читать мои мысли, иначе не объяснишь, как это все мои сегодняшние желания сбылись, ну, кроме горячего чая, и мольберта с холстом, думаю, это будет труднее для меня.       Только заснуть у меня не получилось, как бы тепло и приятно ни было. Во-первых, эта девушка обнимала меня рукой, что не мешало мне, но теперь мне трудновато улечься на неё. Во-вторых, этот звук капель дождя, что барабанил по крыше и окнам, и как она так умиротворённо может спать, ума не приложу. Но и это было не основной причиной моей бессонницы. Эта девушка говорит во сне, причём довольно понятно, но оттого я и слышал странные фразы, которые сильно мне напоминали постельные сцены, будоражащие мою фантазию.       — Ник, не надо… Он слишком большой… Не поместится… — бормотала она, немного хмурясь, и притягивая меня за шею ближе к себе. Вот поэтому и заснуть не могу, лижу и думаю, что же ей такое сниться, что «оно» слишком большое, и она беспокоится, что не поместится. Что не поместится, и куда? А в голове то только одни пошлости, на мой взгляд, вполне логичные.       — Ник постой… нельзя, — переворачиваясь на другой бок, она схватила руками одеяло, сильно сжимая его. Да, что ей вообще снится со мной в главных ролях? Она ещё и глубоко дышать начала, чем ещё больше меня интригуя.       — Ник, плохой мальчик… — с чётко уловимым стоном, пробубнила она. И я больше не выдержал. Ну, точно что-то пошлое снится, что её аж в жар бросило. Я просто обязан узнать, что ей снится! Хотя я уже почти уверен в том, что ничего безобидного.       Я вообще ещё не пробовал войти в сознание человека в таком облике, но всё когда-то бывает впервые. Поэтому под её глубокое дыхание, и протестующие бормотания, я сосредоточился на девушке, что лежала рядом, и то и дело сжимала часть одеяла руками. Так не отвлекаемся… Мне потребовалось больше времени, чем когда я был человеком, но стоит гордиться, что у меня это вообще получилось. И теперь я стою в своей человеческой форме, на своих двоих, одетый в привычные штаны и серо-зелёную футболку с талисманами на шее. Не думал, что сработает, но чтобы так удачно… Наверное, дело в том, что в чужом сознании я выгляжу так, как я себя ощущаю, поэтому я человек.       Но сейчас главное не это, а то зачем я пришёл в её сознание. Идя по тому самому лесу, в котором я провёл полгода в шкуре волка, но сейчас он немного другой. Более яркий, и зелёный, солнечные лучи кое-где прорываются через крону листьев, заливая зелёную траву светом. Красиво… Немного прислушавшись к лесу, я слышал шелест листьев, разных животных, что обитали в этом лесу в её сознании, и пение птиц. А в её восприятии лес куда более живой, нежели я его запомнил. Проходя по тропе, где по обе стороны росли разного рода цветы, я стал улавливать женский голос, и волчье рычание. Нашёл! Что же теперь выясним, что ей сниться.       Идя на звук, я то и дело озирался по сторонам, чтобы запечатлеть этот пейзаж в своей голове.       — Ник, не делай этого! — этот голос я узнаю среди тысячи, и он был наполнен паникой и страхом. А это уже странно… Ускоряя шаг, я застал картину, которая буквально вышибла из меня весь дух. Никогда бы не подумал, что так позорно проиграю собственной больной фантазии.       — Ник, не ешь всё целиком. Живот будет болеть! — волнение в её голосе, и попытки отнять огромную тушу гигантского кролика, были мне печально-разочарованным ответом, на моё любопытство. Чёрный волк немалых размеров, рыча и упираясь, пытался засунуть себе в пасть гигантского кролика, который по размерам превосходил даже габариты оборотня. А хрупкая девушка пыталась оттащить тушу подальше от упёртого и, судя по его недовольному рычанию, голодного волка.       — Плохой мальчик, Ник! Плохой мальчик. Он слишком большой. Ну, не влезет он! — протестующее кричала она, стараясь достучаться до волка. А когда мой шок от увиденного, и разочарование в собственной фантазии прошли, я понял всю комичность этой ситуации, и не смог сдержать смех. Именно этот звук привлёк внимание девушки, и она немного ослабив хватку, повернулась ко мне лицом.       Несколько минут она внимательно разглядывала меня, а я успокаивался от увиденной картины и теперь просто усмехался, подходя ближе к ней. Её выразительный голубой цвет глаз оббежал всего меня, с ног до головы, причём несколько раз, и, только потом она остановилась на моём лице. Оказавшись всего в метре от неё, я молчал, ожидая, когда она перестанет меня осматривать.       — Кто ты? — такой простой, но в тоже время настороженный взгляд, заставили меня снова усмехнуться. Так она ко всем людям с осторожностью относиться?       — А ты не догадываешься? — ответил я встречным вопросом, силой мысли убирая волка и тушу кролика из её сна.       — Я бы запомнила, если бы видела такого красивого мужчину. Так что нет, не догадываюсь! — она казалась немного отстранённой, да и голос её был холоден. Но всё же эта детская привычка отворачиваться, когда обижена, осталась.       — Спасибо, — поблагодарив за комплимент, я снова усмехнулся. Она довольно честная, что не может не забавлять.       — Но всё же, мы знакомы, причём довольно близко, — наблюдая, как она удивлённо вскидывает брови, произнёс я.       — Тебя разве не учили, что врать не хорошо? — скептично ответила она, складывая руки на груди.       — Дорогуша, вообще-то я никогда не лгу. Утаивать что-то, это да, но не лгу, — немного возмущённо проговорил я. Лгуном меня ещё не называли, это вообще-то немного обидно. Она молчала, и насмешливо вскинув бровь, словно говорила «да, неужели?». И под её взглядом, я хмурился, уже не имея никакого желания говорить ей прямо, кто я.       Эта тишина продлилась ещё более пяти минут молчаливой борьбы взглядами. Она всё так же намекала на мою ложь, а я упрямо стоял на своём. Не знаю, может она сдалась под моим не уступающим взглядом, а может, решила, что это бессмысленно, и её взгляд опустился немного ниже к моей шее. И сейчас её глаза шокировано расширились и смотрели на что-то, переведя свой взгляд, я видел кожаное плетение, на котором висел кулон. И почему я сразу его не заметил?

      — Ник… Ник! О Боже, Ник?! — сначала она недоверчиво произнесла моё имя, затем уже чуть более уверенно, а в конце так вообще панически хваталась за голову, не веря тому, кто перед ней. Я лишь усмехался её состоянию, и ждал, когда она прекратит копания в самой себе.       — Это Ник… Человек, красивый, мужчина, без шерсти… — подходя ко мне, она стала ощупывать мои руки, ноги, задирала футболку, чтобы точно убедиться, что шерсти нет, даже уши проверила. А я старался не засмеяться, а очень хотелось.       — Человек… Из плоти и крови, две ноги, две руки, красивое тело, нормального размера шея, блондин, немного кучерявый… Никакого хвоста! Но почему человек? Ник — это волк, умный, пушистый, дрессированный. Ник — это мой любимый друг! Ник не человек… Нет, этого просто не может быть! — ходя из стороны в сторону она говорила сама с собой и пыталась уложить всё в своей голове. А вот для меня эти её мысли были опасны, потому я решил вмешаться.       — А это проблема? То, что я человек? — останавливая её похождения своим вопросом, я надеялся, что медленно смогу внушить ей, что мой человеческий облик, не изменит почти ничего. Всё же я действительно человек, и пока она это не уяснит, я не достигну своей цели.       — «Проблема?» Да, это катастрофа! Конец света по сравнению с этим — пустяк. Да, что там это… Взрыв новой во вселенной, не такое большое открытие, как то, что мой волк — это человек, — паника в ней просто бушевала, как ураган. И всё это отражалось на её лице.       — Эй, успокойся! Уже вселенную затронула… — останавливая её за плечи, произнес я как можно спокойней. Интересно знать, как она отреагирует, когда ей о вампирах и тому подобное сообщат? Она, что вообще свихнётся?       — Я спокойна… Я в полном порядке! Подумаешь, этот мир сошёл с ума… Вчера мне поведали истину тёмной стороны нашего мира. Ты знал, что существуют вампиры? А оборотни? Даже ведьмы! А я всего-то решила выяснить, что случилось во время той аварии два года назад. А они мне вывалили такое откровение. Но мой Ник — эта на самом деле человек, вообще не в какие ворота! Что вообще случилось с этим миром? Когда он стал таким… таким сумасшедшим? Или это я схожу с ума? А может, у меня после аварии, что-то с мозгом? — вываливая на меня всё, что было в её голове, она уже не просто паниковала, она сходила с ума. Но меня больше шокирует то, когда ей успели всё рассказать?       — Эй, слушай, всё не так страшно, как кажется. Да, поначалу это шокирует, но потом привыкаешь. К тому же, никто не говорит, что ты должна в это влезать. Просто имей в виду как информацию, не больше, не меньше, — сам не знаю, зачем придумываю весь этот успокаивающий бред, но она мне ещё нужна. И её сумасшествие в мои планы не входит. От моих слов она аж замолкла, и смотрела на меня.       — Не эйкай мне, — недовольно отозвалась она, скидывая мои руки со своих плеч, и идя вглубь леса. Я же, всего пару секунд стоял на месте усмехаясь, а потом пошёл следом.       — Да, я бы с удовольствием, но я не знаю твоего имени. Ты мне его так и не говорила, — спокойно отозвался я, наблюдая за тем, как она поспешно шла, сложив руки за спиной, и задрав голову, улавливала взглядом птиц.       — Что, правда? — беззаботно отозвалась она, словно, минуту назад не было никакой истерической паники.       — Да.       — Мария, — немного обогнав меня, она повернулась ко мне лицом, и, идя спиной назад, улыбалась.       — Мария, да? — немного задумчиво проговорил я. Красивое имя, оно ей подходит. Хотя нечто странное подошло бы больше, но и так ничего.       — Скажи Ник, как ты оказался в моём сне? Это ведь сон, да? Ты ведь мне снишься? — не переставая идти спиной вперёд, она излучала некую надежду на то, что это и правда всего лишь сон. Я думал, что ей ответить всего несколько секунд.       — Да, всего лишь сон. Я снюсь тебе, — ложь ли это? Я предпочитаю считать это лишь не всей правдой. По сути, сейчас я в её сне, а значит можно сказать, что снюсь ей. Так что не такая уж это и ложь. К тому же сейчас она ещё не готова узнать всю правду. Слишком много будет шока для пары дней.       — Тогда хорошо. Но знаешь, как человек, ты тоже прекрасен, Ник, — так просто, без каких-либо ухищрений улыбнулась она, заключая меня в объятия. Я даже растерялся от такого напора искренних эмоций с её стороны.       — Ты очень странная, Мария, — немного растерянно отозвался я, не зная, что должен делать в такой ситуации.       — Какая есть, — отпуская меня и пожимая плечами, ответила она, продолжая идти уже лицом вперёд, как и подобает. Но даже минуты в молчании, она не выдержала, добавив, — Ник, а расскажи о себе. Что ты любишь, и чего не любишь? Может, у тебя есть мечта или цель?       — О себе? Ну, так сразу и не вспомнишь, — чуть задумчиво отозвался я, просунув руки в карманы и ощущая на себе внимательный и терпеливый взгляд, я начал говорить о том, что вспомнил первым.       Хоть было и необычно когда меня так напрямую спрашивают о том, что приносит мне удовольствие в этой жизни, а что раздражает. И начал я, пожалуй, с того, что люблю рисовать, и почему мне это нравится. Так же говорил о The Beatles, которые были единственным, что спасали 60-е от скуки и занудства. Говорил о том, что люблю посещать новые города и страны, и всегда заглядываю в музеем искусств, если таковые имеются. Конечно, я сказал и о том, что одна моя картина весит в Эрмитаже, но не упоминал о возрасте этой картины. Затем, говорил о балах, что иногда устраивают, даже в нынешнее время. Мне нравятся прошлые годы, их мода, и правила, но без электричества было немного в тягость. Говорил так же и о том, что мне по душе любые виды искусства, не только полотна. Но и архитектура, поэзия, музыка, даже флористика порой завораживает своим сочетанием разного рода цветов. И конечно, как же не без археологических находок и раскопок. Некоторые из них я застал, а некоторые были даже старше меня. Но увлекательно слушать предположения учёных на счёт этих старых находок, потому как порой их предположения крайне абсурдны. И лишь словом обмолвился о своей семье, которая мне дорога, хоть и ненавистна порой. И пока я говорил о том, что люблю, и что приносит мне удовольствие, она так внимательно меня слушала, ловя каждое моё слово, не пропуская ни одного. И такое внимание мне льстило.

      И когда я начал говорить о том, что мне не нравилось, то она понятливо кивала, поддакивая. Об этом я говорил не много, только о некоторых поступках людей вроде предательства, несправедливости, лицемерия и излюбленной фразы людей, на любой поступок: «это всё ради твоего блага». Любую пакость могут оправдать этой фразой. Ну, ещё мне не нравится одиночество, тишина и места вроде леса. Если чтобы отдохнуть, оно хорошо подойдёт, но на постоянной основе — эти три вещи приносят только угрюмость и тоску. И снова меня заключили в объятия, чтобы я не грустил, как она выразилась. Интересно, у неё хобби такое, людей обнимать? Или это просто проявление её поддержки? Но на этот раз я не растерялся, и немного приобнял её в ответ. Не привычно, но приятно. После краткого лечебного курса обнимашек, я продолжал рассказывать уже о том, какова моя мечта. И тут я понял, что её у меня нет.       — Как нет? Ты, что ни о чём не мечтаешь? Но ведь это невозможно, — её уверенный возглас перебил мои размышления об отсутствии мечты.       — У меня была мечта. Но я её исполнил, так что сейчас у меня ничего такого нет, — пожимая плечами, ответил я. Однако говорить о том, что моей мечтой была смерть приёмного отца, я не стал.       — А цель?       — Тоже самое, — вспоминая о том, что я снял проклятие, наложенное моей матерью, ответил я.       — И что, ничего нового нет? — всё допытывалась она, а я молчал, пожимая плечами. Ну, не стану же я говорить, что моей целью, является заполучить сердце и душу Марии, которая в свою очередь зареклась больше никому ничего не отдавать и не доверять. Теперь это кажется труднее. Но я и не такие трудности преодолевал.       И после её подозрительно суженых глаз, мы больше не возвращались к этой теме. Но и обо мне больше тоже не говорили. Это были какие-то темы не о чём. Просто пустая болтовня, часто проскальзывающие шутки, и её смех, в такие моменты. Она иногда брала мою руку, и говоря, что ладонь тёплая, прижимаясь к ней щекой. Не то чтобы я никак не отреагировал, просто с недавних пор, понял, что для неё касаться тех, кого она считает своими друзьями, а порядке вещей. Такой уж она человек, и пускай моё сердце предательски ускоряет ритм, я не буду придавать этому значения.       — Мария, знаешь, я всё спросить хотел. Потому ты так добра ко мне? — остановившись всё на той же тропе, которая по моему скромному мнению не кончается, спросил я. Мне плохо верится, что просто из добрых побуждений. Я часто натыкался на такой обман.       — Почему? Всё просто. Я добра к тем, кто добр ко мне. А остальные меня не волнуют, — беззаботно ответила она, пожимая плечами, и сильнее сжимая мою руку. И, правда, слишком просто. Я промолчал, принимая такой ответ. Быть добрее к тем, кто добр к тебе, а остальные могут гулять лесом? Так выходит? Довольно поверхностно, но в то же время даже мудро.       Идя рядом с ней, я понимал, что причина её такого мнения очень проста. Она не хочет обжечься снова. Поэтому такой отбор. Если к тебе настроены негативно, ты отвечаешь либо тем же, либо игнорируешь. Если положительный настрой, ответ будет тем же, или нет. Лично, я на добро отвечаю по-разному, зависит от ситуации, и того, кто так отнёсся ко мне. Могу даже убить за такое. Но в одном я уверен точно, пока Мария считает меня своим другом, я буду получать всю её любовь, всё внимание, всю заботу. Но до тех пор, пока это не изменится. И такой расклад меня устраивает, если это будет означать, что её любовь ко мне измениться. Я хочу, чтобы было так. Хочу всю Марию себе, без остатка. И я всё для этого сделаю, ради своей цели.