Глава 17

Вчера вечером я простояла у двери, пока Айзек не ушёл. Сквозь глазок я видела, как он стоял и не мог спрятать улыбку. Я тоже не могла, постоянно прикасаясь к губам, будто бы это могло вернуть меня в тот самый миг, как губы Айзека коснулись моих. Весь вечер я сидела в своей комнате и гадала о том, а не испортила ли я все? Что если ему не понравилось? Мне понравилось, хоть мне и не с чем было сравнивать. Я думала написать ему, но не хотела навязываться, так что я просто закрывала глаза и прокручивала наш поцелуй снова и снова.

Ещё мне написала Алексис, дав адрес, где можно найти Джорджа, так что сегодня я собираюсь искать его. Я, как обычно, с утра листаю инстаграм и вижу, как кто-то подписался на меня и отметил на фотографии. Открыв пост, я вижу себя, сидящую на полу того самого магазина с той самой гитарой. Айзек. Я понимаю это и начинаю улыбаться, потому что еще больше мне нравится подпись «I knew from the first time I stayed for a long time cause I like me better when, I like me better with you». Я узнаю эти строчки из песни, которая вчера играла в магазине. Я улыбаюсь.

Встретившись в школе, мы с Айзеком не упоминаем вчерашнюю ситуацию, но оба не можем перестать улыбаться. Мне хочется что-нибудь сказать, вроде «мне понравилось» или спросить у него, понравилось ли ему, но все кажется таким глупым.

— Это был мой первый поцелуй! — выпаливаю я.

Ну вот, я призналась, что ни разу не целовалась. Мне кажется, не может быть унизительнее и глупее, чем делать это перед парнем, который тебе вроде как нравится, но Айзек лишь аккуратно подходит ко мне, сохраняя между нами дистанцию, и пальцами поднимает мою голову, чтобы я смотрела ему в глаза.

— Я рад, что ты сказала мне об этом, и мне нравится, что я первый человек, поцеловавший эти губы, — он проводит подушечкой большого пальца по моей нижней губе. — И я надеюсь, что буду единственным, кто будет их целовать и дальше.

После этого короткого разговора мое настроение улучшается, потому что Айзек постоянно улыбался и старался легонько касаться моих ладоней, из-за чего по моему телу проходили разряды. Маркус ничего не говорил, но ему и не надо было, потому что он знал меня от и до, он все понял, и его это устраивало. Вэнс... ну я видела его только на ланче и пыталась не смотреть на него, хотя иногда чувствовала на себе его взгляд. Завтра мы с ним встречаемся, но сегодня у меня есть дела поважнее, так что сразу после уроков, попрощавшись с Айзеком, мы с Маркусом едем по указанному адресу.

— Ты уверена в том, что хочешь ехать туда? Я слышал, что это отстойное место.

— Маркус, я должна, я пообещала ему и подвела его, так что сейчас я собираюсь все исправить.

— Хорошо, я понимаю это решение.

Когда я рассказала Маркусу про обещание, данное Джорджу, он сказал, что поедет со мной, не принимая никаких возражений. Сейчас мы направляемся на Хершел-стрит, и от одной только мысли меня бросает в дрожь. Эта улица известна своими грабежами и наркоманией, и то, что Джордж проводит там свое время, совсем мне не нравится. Когда мы поворачиваем на эту улицу, будто все меняется. Я смотрю в окно и вижу многоквартирные дома. Тут достаточно тихо, и многие площадки перед домами не убраны, так что все покрыто грязью и мусором в виде бутылок, пачек от еды и выкуренных косяков.

— Как думаешь, он в порядке? — неуверенно спрашиваю я Маркуса, наблюдая за картиной снаружи.

— Тейт, он сильный парень.

Ах, Маркус, он даже и не представляет, как Джордж сломлен. Все оставили его, и я не исключение. И сейчас я боюсь опоздать.

— Вон тот дом! — произносит Маркус, отвлекая меня от мыслей.

Мы подъезжаем, и я сразу же выскакиваю из машины. Перед нами стоит совсем старый дом, который смахивает на притон, так что я поеживаюсь. Маркус приобнимает меня, и я начинаю радоваться, что он поехал со мной.

— Не хочешь остаться в машине?

— Нет, мы пойдем туда вместе, — я выпрямляюсь и иду к двери.

Зайдя в дом, мы с Маркусом поднимаемся на третий этаж и ищем квартиру 318. Уже издалека я чувствую какой-то неприятный запах, так что закрываю нос рукой. Подойдя к двери, я неуверенно стучу, а затем слышу какие-то крики. Некоторое время мы с Маркусом ждем, а, когда я решаю постучать еще раз, дверь наконец открывается. В проходе стоит худощавый парень, на нем нет майки, а все тело покрыто татуировками.

— Вы за дозой? —обращается он к нам, словно мы похожи на наркоманов, и я стараюсь сдержать тошноту из-за запаха из его рта.

— Нет, мы ищем Джорджа, — говорит Маркус и встает передо мной.

— Он там, — парень указывает на дальнюю комнату в квартире и возвращается, по-видимому, в свою.

Я осторожно шагаю за Маркусом, держа его за руку, и то, что я вижу, действительно пугает. По всему коридору валяются бутылки от различного алкоголя, в воздухе застоялся запах чего-то непонятного, потому что на ковре, по которому мы идем прямо сейчас, различные пятна, и я даже не хочу узнать, откуда они. Когда мы подходим к комнате, про которую нам сказал парень, единственным моим желанием является забрать отсюда Джорджа и быстрее уехать. Маркус открывает дверь и тут же резко закрывает её. Я ничего не успеваю увидеть из-за его спины, поэтому спрашиваю:

— Что там такое? Джордж там?

— Да. И тебе не понравится, что я там только что увидел.

Страх сковывает мой желудок, и я пытаюсь прорваться к двери:

— Что там, Маркус? Он в порядке?

Маркус не успевает ничего ответить, потому что дверь открывается и оттуда выходит полуголая девушка. Господи, так вот что видел Маркус. Меня снова начинает тошнить, когда девушка проходит мимо меня и я чувствую смешанный запах её духов, перегара и еще кое-чего, чем она только что занималась. Я даже не могу нормально произнести это слово, потому что это настолько омерзительно. Так сейчас Джордж затупляет свою боль?

Маркус стучит в его дверь, а затем, не дождавшись ответа, открывает её. Я следую за ним и, когда захожу в комнату, вижу Джорджа, развалившегося на кровати. По всей комнате пахнет плесенью и валяются различные бутылки, окурки и коробки от пиццы. Джордж даже не открывает глаза, когда мы заходим, так что я начинаю переживать, дышит ли он. Но он подносит к губам сигарету и затягивается.

— Джордж... — аккуратно произношу я.

Его глаза резко распахиваются, когда он слышит мой голос, и я вижу в них смесь радости и ненависти. Не уверена, что первое относится ко мне, потому что у Джорджа явно похмелье.

— Что ты тут делаешь? — выплевывает он.

— Я пришла, чтобы забрать тебя, и помочь, — твердо отвечаю я, пусть и ужасно напугана происходящим.

— Мне не нужна твоя помощь, уже, знаешь ли, поздно, — грубо говорит Джордж.

Я подхожу к кровати и с сожалением произношу:

— Я знаю, что я облажалась, но, Джордж, я тоже переживала не сладкие времена. Просто позволь забрать тебя отсюда.

— Где ты была чертов год, когда я погружался во тьму? Ты обещала мне, Тейт, но оказалась такой же, как и все.

— Она боролась со своей тьмой в отличие от тебя, придурок, —вмешивается в разговор Маркус, и я вижу, что он готов ударить Джорджа, если тот еще раз скажет что-то в мой адрес.

— Ну я предпочитаю справляться со своим дерьмом так, поэтому дверь вон там, если что, — говорит Джордж, намекая на то, что нам пора, но я не собираюсь вот так вот сдаваться.

— Маркус, выйди, пожалуйста, нам надо поговорить наедине, — не смотря на Маркуса, говорю я.

— Если он попытается хоть что-то сделать, кричи, ладно? — касаясь плеча, спрашивает мой друг.

— Хорошо, — я киваю, и он выходит. — Теперь послушай меня, Джордж. Мне правда жаль, что я не оправдала твоих надежд, но я действительно не смогла бы помочь тебе в то время. Когда Вэнс оставил меня, я потеряла не только его. Я потеряла своего папу, и, когда я так сильно нуждалась в поддержке Вэнса, он уничтожил меня. У меня начались проблемы с самоконтролем, я ни с кем не разговаривала на протяжении нескольких недель, а затем решила, что должна оборвать все связи с вами, потому что вы напоминали мне о нем. Но я не подумала о тебе. Да, это действительно так, но мне надо было справиться со своими демонами, иначе, в конце концов, я бы сдалась и сделала бы что-нибудь ужасное. Так что прямо сейчас я пришла помочь тебе справиться с твоими, и я не уйду, Джордж. Я не позволю тебе опуститься на самое дно, как однажды уже опустилась я.

Джордж оставляет сигарету в пепельнице и потирает своими пальцами виски. Затем он открывает глаза, и я вижу, что он уже простил меня.

— Без тебя и Вэнса я не думал, что буду нужен хоть кому-нибудь, так что у меня ничего не оставалось, как просто забыться во всем этом, — он указывает на комнату, и я понимаю, что он имеет в виду.

— Сейчас я здесь, Джордж, только давай уйдем отсюда?

Я решаю пока не говорить ему о том, что Вэнс вернулся. Я сделаю это, когда ему будет лучше. Джордж кивает и встает с кровати, поднимая с пола какую-то грязную футболку, от которой, как и от него самого, пахнет перегаром. Мы выходим из комнаты, и я киваю Маркусу, говоря о том, что мы можем ехать. Выйдя из квартиры, мы идем к машине и, как только садимся, стараемся как можно быстрее покинуть это место.

Мы с Джорджем сидим на заднем сидении, и я спрашиваю у Маркуса:

— Твоя мама дома?

— Ты же знаешь, что нет.

— Может тогда Джордж помыться у тебя, и ты бы мог дать ему чистую одежду?

Я говорю так, будто Джорджу не семнадцать лет, а десять, что, возможно, так и было. Возможно, он застрял в образе десятилетнего мальчишки, которому просто не хватило любви и заботы от семьи и которому одному пришлось переживать все последствия ужасных решений.

— Без проблем, — с улыбкой отвечает Маркус, и я знаю, что он делает это ради меня.

— Спасибо вам, ребята, — слабым голосом произносит Джордж, и я только сейчас замечаю, как он устал.

Его глаза совсем красные, а под ними сплошные синяки. Я больше не узнаю в нем того крепкого парня с загорелой кожей, сейчас на меня смотрит бледная и худая копия Джорджа. Я задумываюсь, выглядела ли я так, когда все это случилось? У меня были люди, которые помогли мне справиться со всем, но у Джорджа таких людей не было, потому что единственные, кто мог ему помочь, тоже оставили его.

— Ты можешь поспать, пока мы едем, — мягко произношу я.

— Да, думаю, было бы неплохо, — даря свою слабую улыбку, отвечает Джордж и прислоняется лбом к окну.

Пока мы едем, я думаю о том, должна ли я рассказать обо всем Вэнсу. Они с Джорджем были лучшими друзьями на протяжении многих лет, так что думаю, он должен знать, ведь именно Вэнс всегда спасал Джорджа. Я не замечаю, как сама прикрываю глаза и засыпаю, пока Маркус не будит меня. Открыв глаза, я бужу Джорджа, и мы выходим из машины. Зайдя домой, Маркус показывает ванную Джорджу и приносит ему чистую одежду, а затем возвращается ко мне:

— Мне надо забрать Лесли, так что я оставлю вас. Но что мы будем делать потом? Ты знаешь, где он живет?

— Маркус, я думаю, он и сам знает, где его дом.

— Хорошо, — выдыхает он и целует меня в макушку. — Я надеюсь, все это не напрасно.

И Маркус выходит из дома. Я решаю что-нибудь приготовить, так что иду на кухню и пытаюсь что-нибудь найти. Как обычно, холодильник почти пуст, единственное, что выглядит достаточно съедобным – яйца. Все-таки как хорошо, что Маркус их так любит. Я достаю несколько и выкладываю их на сковороду. К тому моменту, как я выкладываю яичницу на тарелку, Джордж заходит на кухню и выглядит посвежевшим. На волосах виднеются капли воды, а в чистой одежде он и вовсе выглядит, как прежний парень, которого я знала, и, хотя цвет кожи все ещё оставался бледным, его щеки порозовели, напоминая, что он живой.

— Я подумала, что ты голодный, так что небольшой перекус, — с неловкой улыбкой говорю я, боясь, что я его скорее отравлю, чем накормлю.

— Спасибо, Тейт, — он садится за стол. — Я скучал по тебе.

Я сажусь напротив и решаю сразу же поговорить:

— Я тоже. Мы можем поговорить о том, что происходило в твоей жизни?

— А что происходило? Все те же пьянки, девушки на одну ночь, постоянные драки. Мне надо было как-то справляться со всем, и в этом я видел свое решение.

— Ты знаешь, почему Вэнс так поступил со всеми нами? Вы ведь были лучшими друзьями.

— Нет, он тупо уехал, ничего не сказав. Просто исчез, как будто его никогда и не существовало.

— Это вам он ничего не сказал, а мне он написал предостаточно, — тихо произношу я, не жалея настраивать парня против его лучшего друга, но Джордж все равно услышал.

— Что он тебе написал?

— Ну ничего хорошего. Лучше не думай об этом, а реши, что ты будешь делать, потому что с этим образом жизни покончено.

— Вернусь в школу, доучусь, а дальше посмотрим. У меня нет никаких планов, потому что я всегда живу одним днем.

— Что бы ты ни выбрал, я поддержу тебя, ладно?

— Я знаю, Тейт.

Мы больше не разговариваем, и я слышу, как открывается входная дверь и доносятся голоса Лесли и Маркуса. Увидев меня, Лесли бросается обнимать меня, но как только замечает Джорджа, непонимающе на него смотрит.

— Лесли, это Джордж, наш друг. Джордж, это Лесли, сестра Маркуса, — произношу я и замечаю, как они оба засмущались.

Мне что это кажется, или Джордж действительно покраснел? Они неловко улыбаются друг другу, а затем Лесли убегает в свою комнату. Мы с Маркусом переглядываемся и пытаемся понять, что это только что было, а Джордж пытается сделать вид, будто всего несколько секунд назад не краснел, как малолетка.

— Итак, куда мы сейчас? — спрашивает Маркус.

— Было бы круто, если бы вы отвезли меня домой. Я не был там уже почти месяц.

— Месяц?! И твои родители не искали тебя? — удивленно произношу я.

— Им плевать, — равнодушно произносит Джордж.

Я смотрю на Маркуса, который явно понимает, о чем говорит Джордж. У него в точности такая же мать.

— Ну что, едем?

— Да, конечно, — говорю я и встаю из-за стола.

Сев в машину, Джордж говорит адрес, и Маркус отвозит его домой. Уже подъехав, я обращаюсь к Джорджу:

— Пожалуйста, будь со мной на связи. Если что-то случится, просто напиши мне, хорошо?

— Хорошо. Спасибо вам еще раз за то, что вытащили оттуда.

Он выходит из машины, и я смотрю ему вслед, пока он не заходит в дом.

— Ты сказала ему, что Вэнс вернулся? — спрашивает меня Маркус.

— Сейчас не самое лучшее время, сам понимаешь, — отвечаю я, смотря на дорогу, когда мы выезжаем.

— Не совсем, Тейт. Если все случилось из-за того, что Вэнс исчез, почему бы не сказать, что он вернулся?

— Как ты думаешь, Джордж сможет сейчас спокойно поговорить, при этом не разбив Вэнсу лицо? Ему нужно время, чтобы вернуться, чтобы снова начать жить без всего этого дерьма, а затем я скажу ему, и пусть уже сам решает, что будет делать.

— Но какое право ты имеешь, чтобы решать за него? Я понимаю, что ты переживаешь за него, но он сам в состоянии принимать решения. Ты не его нянька, тебе ли не знать, насколько неприятно, когда с тобой возятся, как с хрусталем?

— Ладно, ты снова прав, — шумно выдыхаю и взмахиваю руками в знак поражения. — Я скажу ему.

Приехав домой, оставшуюся часть дня я провожу за поиском песен, ни на что не отвлекаясь, так что просидев всю ночь за компьютером, только на утро замечаю около десяти новых сообщений. Почти все они от Алексис, Саммер или Бекки, но есть и от Айзека. Я решаю посмотреть, что он написал, и, открыв сообщения, начинаю улыбаться.

Айзек: У меня есть небольшой сюрприз для тебя!

Я: Я только прочитала твое сообщение. Надеюсь, что все в порядке и сюрприз хороший.

Я отвечаю ему, надеясь, что он не сильно обиделся на то, что я игнорировала его вчера. А затем открываю сообщения от девчонок. Каждая скинула мне приглашение на вечеринку в честь Дня Святого Валентина в следующую среду. Мне кажется, сама идея идти куда-то тусоваться в середине недели — очень глупая, но на самом деле, я так рада, что девчонки меня пригласили. Я отправляю им согласие, потому что в любом случае меня бы туда затащил Маркус, да и сама хотела бы снова провести время со своими друзьями. После всех сообщений соскакиваю с кровати и быстро собираюсь, потому что начинаю опаздывать. Когда я сажусь в машину, Маркус протягивает мне кофе со словами:

— Ты проспала? Я удивлен.

— Нет, просто отвечала на сообщения, которые накопились за вечер, — отвечаю я, делая глоток.

Уже в школе я постоянно высматриваю Айзека и даже пишу несколько сообщений, но он не отвечает. У нас сегодня нет общих уроков, так что я даже не знаю, пришел ли он сегодня на занятия. Я пишу Маркусу, но он отвечает, что тоже не видел сегодня Айзека. Все занятия я стараюсь не думать об Айзеке, но то и дело возвращаюсь к тому, что было в прошлый раз с Вэнсом. Страх парализует меня, и неосознанно я прошу разрешения выйти и на ватных ногах иду в туалет. Подойдя к раковине, я делаю глубокий вдох и выдох, а взгляд уже расплывается из-за подкативших слез.

Успокойся, это ничего не значит, Тейт. Не придумывай. Он просто занят.

Мне приходит уведомление о новом сообщении, я открываю его и сразу же успокаиваюсь.

Айзек: Прости, Тейт. У меня были кое-какие дела. Не могу уже дождаться ланча.

Мое дыхание начинает восстанавливаться, и, направляясь обратно в класс, я окончательно успокаиваюсь. Всего лишь такой пустяк все еще способен вывести меня, но я стараюсь отогнать это чувство, потому что Айзек все еще рядом. Он со мной.

Когда я иду на ланч, я чувствую покалывание в кончиках пальцев. Мне не терпится увидеться с Айзеком, потому что, если честно, я уже скучаю по нему. Когда я захожу в столовую, сразу же замечаю Маркуса и направляюсь в его сторону.

— Тейт! — голос Айзека заставляет меня остановиться и повернуться.

Айзек с неловкой улыбкой стоит в проходе, и я замечаю в его руке коробку. Когда он подходит ко мне, все взгляды направляются на нас.

— Извини, что не отвечал тебе. Я просто ждал, пока закончат с моим подарком тебе, — он протягивает мне коробку. — Вот, держи. Это небольшой сюрприз в честь приближающегося праздника.

Я открываю коробку и достаю футболку синего-желтого цвета. Она выглядит в точности так же, как и футболка Айзека, которую он носит на баскетболе. На ней даже красуется номер Айзека, а под номером – его фамилия. Я понимаю, что в этом нет ничего особенного, но то, что он потратил время, чтобы заказать её – уже много для меня значит.

— Спасибо, Айзек. Она мне очень нравится, — обняв его, произношу я.

— Вообще-то это еще не все, — с улыбкой отвечает Айзек. — Пойдем к столику, не хочу, чтобы на нас пялились, хотя теперь этого уже не избежать.

Мы подходим к столику, где Маркус сидит с загадочной улыбкой, и я понимаю, что он обо всем знал. Наконец заглядывая в коробку, я замечаю виниловые пластинки с альбомами Эми Уайнхаус «Back to Black» и группы The 1975 «I Like It When You Sleep, For You Are So Beautiful Yet So Unaware Of It». Я достаю их, пытаюсь поверить в то, что они настоящие, затем поднимаю глаза на Айзека, который пытается понять мою реакцию. Я кладу пластинки на стол и обнимаю парня. Мы стоим в объятиях друг друга долгое время, и я понимаю, что, как только Айзек ворвался в мою жизнь, все стало лучше. Конечно, у меня все еще есть страхи и шрамы, но, в конце концов, я справлюсь с ними, если он будет рядом со мной.

Я слышу, как падает чей-то поднос, и мы с Айзеком отрываемся друг от друга. Когда Айзек отходит в сторону, я замечаю Вэнса, еда которого валяется на полу, а сам он, не моргая, смотрит на нас. Мне хочется отвернуться, потому что я знаю, что должна, но он перехватывает мой взгляд, и я снова теряюсь. Почему, как только я вижу его, все перестает иметь для меня значение? Он сделал мне больно. Но я почему-то все еще замираю, когда вижу его. И прямо сейчас я делаю это при Айзеке, который делает все, чтобы я была счастлива. Эта мысль заставляет меня отвернуться и сесть за столик. Некоторое время спиной я чувствую прожигающий взгляд Вэнса, но затем он уходит. Я решаю сменить тему и спрашиваю Айзека:

— Как ты узнал, что я хотела именно эти пластинки?

— Один добрый друг подсказал мне, — целуя меня в голову, отвечает он.

Я смотрю на Маркуса, который тщательно делает вид, что он ни при чем, но я больше, чем уверена, что он тот самый человек.

— Вообще-то у меня тоже есть для вас небольшой сюрприз! — хлопая в ладоши, говорю я. — Мои подруги отправили нам приглашения на вечеринку.

— Что за вечеринка? — спрашивает Айзек.

— В честь дня Святого Валентина. Беккс, Алексис и Саммер написали мне, что в этом году планируется что-то интересное, — с улыбкой говорю я.

— Я только за! Скучал по Бек-Бек! — с воодушевлением произносит Маркус.

Мы с Маркусом смотрим на Айзека, который пожимает плечами и говорит:

— Почему бы и нет.

Я и Маркус даем друг другу пять, а затем я поворачиваюсь к Айзеку.

— Тебе понравятся Бекки, Алексис, и Саммер – они очень классные.

— Ну если ты так говоришь, то я в этом и не сомневаюсь. Ты придешь сегодня на тренировку после занятий?

— Я бы с радостью, но не могу. Мы с Вэнсом репетируем песню.

— Тогда как насчет того, чтобы я встретил тебя после репетиции, и мы бы съездили в одно место?

— С радостью!

После ланча мы с Маркусом идем на историю, а Айзек, целуя меня в щеку, направляется на геометрию.

— Ты выглядишь счастливой, Тейт, — подмечает Маркус.

— Я думаю, я действительно начинаю быть счастливой, — отвечаю я, смотря на коробку.

— Только вот... — он делает паузу.

— Только что, Маркус? — спрашиваю я, чувствуя приближение неприятной темы.

— Вэнс. Ты думаешь, что мы слепые? Как только он появляется на горизонте, ты, кажется, забываешь обо всех. Сегодня в столовой, пока вы с Вэнсом не могли оторвать глаз друг от друга, Айзек выглядел чертовски подавленным. Ты не можешь метаться между ними, Тейт, потому что, как только ты с одним, другому больно. Тебе надо выбрать.

— Я знаю это, Маркус, — вздыхая, отвечаю я. — Я просто запуталась. Рядом с Айзеком я снова чувствую себя живой. Мне нравится проводить с ним время, и рядом с ним я постоянно улыбаюсь. Но Вэнс... Когда я вижу его, все для меня замирает. Каждый раз, когда я смотрю в его глаза, я вижу человека, в которого когда-то влюбилась. И знаешь, сейчас я начинаю думать, что, может, это взаимно.

— Не строй иллюзий. Он сделал тебе больно, а мы потом собирали тебя по частям. Где был он, когда ты день за днём спускалась все ниже и дальше? Где был он и его слова, когда ты фактически умирала? И теперь ты хочешь дать ему еще один шанс? Прости, Тейт, я не могу этого понять.

Мы заходим в кабинет и садимся за парту, когда я произношу:

— Я знаю, что ты не можешь этого понять. Просто дай мне разобраться с этим.

— Я просто боюсь, что снова могу потерять тебя. Как только я вспоминаю о том, какой ты была...

Я беру его за руку и говорю больше даже для себя:

— Я буду в порядке. Он не сделает мне больно.

Когда урок начинается, мы закрываем эту тему, но я все еще думаю о словах Маркуса. Мне тоже страшно, потому что я больше не хочу возвращаться в темноту. После урока Вэнс ждет меня у кабинета, так что я обнимаю Маркуса и подхожу к Вэнсу:

— Разве у тебя нет тренировки сейчас?

— Тренер позволил мне пропустить. Мы так и будем стоять или пойдем?

Холод в его голосе пугает меня, но я стараюсь не подавать виду.

— Куда пойдем?

— Мне дали ключ от музыкального класса, так что начнем репетиции сегодня там, — говорит он и направляется в сторону кабинета.

Я молча следую за ним, но мне так и хочется рассказать ему о Джордже, поэтому я не выдерживаю:

— Джорджу без тебя было тяжело.

На секунду он замирает, но затем продолжает шаг.

— Я знаю, я собираюсь поговорить с ним.

— Почему ты перестал общаться с ним? — спрашиваю я, когда Вэнс начинает открывать дверь.

— Потому что так надо было, — отвечает он, и мы заходим в класс.

— Надеюсь, с ним ты будешь более честным, — холодно говорю я.

Вэнс игнорирует мои слова и берет гитару.

— Ты выбрала песни? Перечисли их.

— Хорошо.

Я перечисляю ему песни, но кажется, что ему ничего из этого не нравится. Когда я заканчиваю, Вэнс меня спрашивает:

— Это то, что ты чувствуешь?

— Да, — без тени сомнения выдаю я.

— Ты лжешь. Послушай, что выбрал я.

— А может уже хватит вести себя так, будто ты знаешь меня лучше, чем я сама? – повышаю голос я. — Как только ты вернулся, ты никогда не оставляешь право выбора. Ты решаешь все сам и не веришь моим словам. И меня раздражает, что ты сидишь и говоришь мне, что я лгу, когда единственный человек, который скрывает правду, сидит напротив меня.

Я делаю паузу, чтобы успокоиться, закрываю глаза, а затем спокойно продолжаю:

— Я не отрицаю, что у меня были к тебе чувства, но прошел год. Да, у меня все еще есть шрамы от твоих поступков, но на этом все. Все закончилось, Вэнс. Поэтому давай работать над заданием.

Вэнс ничего не отвечает на мою тираду, а всего лишь кивает и перечисляет песни. В каждой из них поется о любви. Но у нас ее никогда не было. Чувства? Да, довольно сильные. Но любили ли мы друг друга? Сейчас я начинаю думать, что нет, потому что этот год изменил мое мнение насчет громких слов. Любовь – это просто слово, которое используют люди для описания чего-то большего, чем просто симпатия. Но ведь словами «Я люблю тебя» не объяснишь величину своих чувств. И теперь, смотря на Вэнса, я понимаю, что все, что у нас было, никогда не было любовью, потому что её просто не существует.

— Мне ничего не нравится, извини.

— Ну нам придется что-то выбрать, потому что уже пришло время репетировать.

— Почему ты выбрал эти песни? — решаю спросить я.

— Потому что они описывают мои чувства, — коротко бросает Вэнс, будто это неважно.

— Все они о любви. А мы не любили друг друга, Вэнс, — без дрожи в голосе произношу я.

Он стоит ко мне спиной, и я вижу, как каждая его мышца напрягается. Он резко оборачивается и наконец откровенничает:

— Не любили, Тейт? А как же все, что у нас было? Что это, по-твоему? Детские развлечения? Глупые игры?

— Вэнс, не пытайся впихнуть наши чувства в такое маленькое слово. Я могу перечислить все, что я, на самом деле, любила в тебе, от чего приходила в восторг, что меня в тебе раздражало. Это то, что я к тебе чувствовала. У нас было что-то большое, чем маленький розовый пузырь, который все называют любовью. Так что я не думаю, что хоть одна песня из выбранных тобою сможет нам подойти.

Вэнс смотрит и пытается понять, серьезно ли я это все сейчас сказала или снова надела свою маску. Но это он любитель маскарадов, я же всегда была открытой книгой, которую легко прочесть. И в этот раз я решила быть с ним честной. Может быть, это связано с нами. А, может, только ради задания. В любом случае, сказав ему это, я только что призналась, что для меня эти отношения были слишком ценны. Он был слишком многим для меня. Был всем.

— Прости меня, Тейт, — Вэнс садится на стул и смотрит мне прямо в глаза. — Ты права. Все, что было между нами, было больше, чем просто любовь. Я не понимал этого до того самого дня. Когда я принял решение, которое должен был принять, я понял, что делаю для твоего блага. И я знал, что тебе будет больно, но если бы я остался, тебе было бы гораздо больнее.

И вот он тот самый Вэнс, которого я помнила. Честный, но в то же время боящийся открыть кому-то свои секреты. Добрый, но сломленный. Его слова проникают под кожу, и я пытаюсь переварить новую информацию. Да только нового нет. Он продолжает свои «Я не должен. Это ради твоего блага», но почему он решает, что для меня лучше?

— Ты постоянно это говоришь, Вэнс, — я встаю со стула и подхожу к инструментам. — Вся проблема в том, что ты не можешь решать за меня. У тебя что-то случилось? Тебе надо было рассказать мне, чтобы я сама могла выбрать, чего я хочу. Но ты посчитал, что знаешь лучшее решение для нас. Какой в этом смысл? Ты только похоронил каждый момент, который у нас был. Неважно, были мы в отношениях или просто друзьями, ты перечеркнул все. А сейчас ты возвращаешься и пытаешься что-то исправить. Так не пойдет. Если бы ты сказал, что у тебя больше нет никаких чувств, я бы ушла. Я бы поняла это, потому что жизнь – это не сказка, и у тебя не всегда счастливый конец с тем, к кому у тебя довольно сильные чувства. — Я поворачиваюсь лицом к Вэнсу и вкладываю всю решительность в свой голос, потому что я не хочу, чтобы он понял, что я сейчас заплачу. — Ты выбрал свой путь, так что сейчас нет ни единого шанса что-то исправить, а уж тем более что-то вернуть. К тому же ты не собираешься рассказать мне правду. А я не думаю, что смогу и дальше выслушивать твои речи в стиле «Я не хотел. Я не должен был».

Он начинает открывать рот, чтобы что-то ответить, но я больше не могу смотреть ему в глаза. Мы зашли в тупик, где он слишком боится доверять людям, а я слишком сильно поранилась. Вэнс еще некоторое время молчит, а затем отвечает:

— Хорошо, я тебя понял, Тейт. Я не согласен с этим, но я могу тебя понять. Просто хочу, чтобы ты знала. Возможно, сейчас я не готов рассказать тебе правду, но не думай, что я отступлю. Но сейчас главное – это наше задание, так что я предлагаю Coldplay «The Scientist».

Я пытаюсь собрать все свои эмоции в одну кучу и отвечаю:

— Да, думаю, она самый оптимальный вариант.

— Мы могли бы сыграть вживую.

— Ага, было бы круто.

Вот так вот мы и разговариваем друг с другом. Простыми, короткими предложениями, потому что оба сейчас запутались во всей неразберихе наших отношений. Вэнс решает играть на гитаре, а я встаю за синтезатор. Мы решаем, что он начнет, затем вступаю я, а припев мы поем вместе. Как только я начинаю играть, я полностью растворяюсь в музыке. А как только слышу голос Вэнса, понимаю, как сильно скучала по его голосу. Когда мы начинаем вместе петь припев, я возвращаюсь в те дни, когда мы вместе пели. Наши голоса всегда идеально подходили друг к другу, и сейчас ничего не изменилось. Второй куплет начинаю я, а затем продолжает Вэнс. На припеве мы снова поем вместе, и, когда я вслушиваюсь в пропетые строчки, я понимаю, что они действительно относятся к нам. Как только я доигрываю последние ноты, мы не смотрим друг на друга, и я говорю:

— Я думаю, получилось хорошо.

— Да, — тихо произносит Вэнс, — мы закончили.

Он ставит гитару на место, а я беру свой рюкзак и подарочную коробку и направляюсь к двери. Всего на мгновение я оборачиваюсь и произношу:

— Увидимся завтра, Вэнс.

Он ничего мне не отвечает, так что я просто ухожу. Я решаю, что пойду на поле, и подожду там Айзека. В конце концов, Айзек был надежным и хорошим парнем. Он залечивал мои шрамы своей улыбкой и разговорами. Возможно, он этого даже не осознавал, но он делает для меня слишком много хорошего. И новой Тейт это нравится. Вот только прежняя Тейт хочет сейчас вернуться к Вэнсу и выпытать из него правду, будто от этого что-то действительно изменится?

Я прикладываю руки к лицу, пытаясь понять, когда все вдруг стало таким сложным. Мне ведь нравится Айзек, а Вэнс лишь только путает меня. Он постоянно то отталкивает меня, то показывает свою уязвимость. Сегодня он вдруг приоткрыл завесу тайны, но откуда мне знать, что будет завтра? Может, завтра он будет ходить и снова меня ненавидеть. А я уж точно не хочу этого. Сейчас у меня было то, в чем я была уверена точно. Айзек.

Когда я прихожу в зал, парни почти заканчивают, так что мне не приходится долго ждать. Айзек подбегает ко мне и говорит:

— Не ожидал, что ты так быстро закончишь.

— Я ведь талант, Айзек, что тут скажешь, — шутя произношу я.

— И сама скромность, — смеясь, говорит Айзек. — Ладно, я сейчас переоденусь, и можем ехать.

— Хорошо, а куда мы поедем? — с милой улыбкой спрашиваю я.

— Узнаешь. Подожди меня у машины, хорошо?

Айзек чмокает меня в нос и идет в сторону раздевалки, а я, пытаясь скрыть улыбку, иду на парковку. Найти его машину оказывается просто, потому что мало у кого в нашем городе есть действительно крутая машина, а уж тем более у старшеклассника. Я пишу Маркусу, когда Айзек неожиданно обнимает меня сзади. Я слегка вскрикиваю от неожиданности, но затем поворачиваюсь лицом к нему.

— Ты знаешь, нельзя так пугать! — пытаясь выровнять дыхание, произношу я.

— Прости, но ты так мило злишься!

— Хорошо, прощаю. Так куда мы едем?

— Я подумал, что мы могли бы сходить в кино. Разве не такими должны быть свидания по сценарию? Кино, кафе и прогулки...

— Мне нравится эта идея, — я вырываюсь из его объятий и подхожу к пассажирской двери. — Ты не против, если мы ещё найдём подарок для одного человека?

Айзек кивает, а затем открывает машину. Мы садимся и выезжаем с парковки как раз тогда, когда из школы выходит Вэнс. Он выглядит расстроенным, когда видит нас, но я решаю, что это не моя проблема, пока он не расскажет мне всю правду. Я отправляю маме сообщение, чтобы она не теряла меня, а затем лезу в рюкзак и достаю оттуда диск группы Bastille «Bad Blood». Поставив его, из динамиков начинает звучать Pompeii.

— Вау, а я все думал, кто же поет эту песню!

— Ты серьезно? Когда я только её услышала, я сразу же все узнала об этой группе, они реально талантливы! — я смотрю на него и вижу его улыбку. — Почему ты улыбаешься?

— Ты так рассказываешь о музыке. Знаешь, я думаю, я начинаю влюбляться в твою эту черту.

Когда он говорит это, все во мне натягивается струной. Каждая такая фраза делает меня уязвимой, а я еще не готова. Не готова столкнуться с последствиями чего-то сильного. Я хочу знать, что мы оба уверены в своих чувствах. Я ничего не говорю, и Айзек аккуратно спрашивает:

— Тейт, все нормально? Я что-то не так сказал?

— Все хорошо, — натянуто улыбаюсь я и отворачиваюсь к окну.

Когда мы подъезжаем к торговому центру, я радуюсь, что эта поездка наконец-то закончилась. Мне неловко перед Айзеком, и ему, кажется, тоже, так что, выйдя из машины, он произносит:

— Прости, Тейт. Я не хотел торопиться.

— Ничего, Айзек. Я просто хочу, чтобы ты был уверен в том, что говоришь. Вот и все, — с улыбкой отвечаю я.

— Я никогда не был так уверен, — когда мы заходим в торговый центр, Айзеком задаёт вопрос. — У тебя уже есть идеи?

— Я думала о девяностых. Ты знаешь, вся эта мода на огромные толстовки, прикольные рубашки, кожаную одежду и широкие джинсы, — я останавливаюсь. — Ладно, с джинсами я поторопилась, но остальное ему может понравиться.

— Ему? — в голосе Айзека слышится какое-то недоверие.

— Да, у моего друга был день рождения недавно, и я ничего ему не подарила, — я стараюсь максимально аккуратно говорить.

— Знаешь, я серьёзно надеюсь, что он просто друг и мне не придётся переживать насчёт него, — он наклоняется к моему уху, — потому что я не собираюсь отдавать тебя кому-то.

Мое дыхание учащается из-за его близости, а по телу проходят мурашки, оставляя щекочущие ощущения внизу живота. Возможно, я слишком остро реагирую на это, но рядом с Айзеком во мне всегда просыпается какая-то дикая, сумасшедшая часть, которая хочет показать себя миру. Его руки ложатся на мою талию, а пальцы даже сквозь кофту оставляют горячие следы. Я никогда не чувствовала такого притяжения, и это завораживает меня.

Я поднимаю свои глаза, и вижу, как зрачки Айзека расширились. Если бы я не знала, что у него голубой цвет глаз, то подумала, что они абсолютно чёрного цвета. И этот глубокий, сексуальный, с диким блеском взгляд захватывает меня в свою власть. Я сглатываю и приоткрываю рот, собираясь что-то сказать, но когда руки Айзека проникают мне под кофту, весь мой мир начинает вращаться.

Мы должны перестать это делать в общественном месте, но как остановиться, если влечение так сильно? Айзек как опасный наркотик. Когда он оказывается близко, я теряю голову и хочу делать абсолютно точно неправильные вещи. Плохие вещи. Грязные мысли завладевают мной. Я пытаюсь отделаться от этих чувств и мыслей, закрываю глаза и прилагаю максимум усилий, чтобы оттолкнуть парня. Моя кожа горит в тех местах, где побывали руки Айзека, и я тяжело дышу. Прочищая горло, я отвечаю на тот самый вопрос, который довёл нас до такого состояния:

— Он просто друг. Не такой, как ты.

— Хорошо, — Айзек слышит хрипоту в своём голосе и прочищает его. — Тогда у меня есть одно место.

Так значит ведём себя так, будто ничего не было? Хорошо, меня это устраивает.

— Откуда?

— Связи, милая Тейт, идем.

Он ведет меня в сторону отдела техники, и мы останавливаемся прямо у двери, где висит неоновая вывеска «Deep In The Past».

— Я никогда не видела этот магазин, — говорю я, когда мы заходим.

В магазинчике толпятся люди, рассматривая разные вещи на полках, а кто-то стоит в очереди в раздевалку, держа в руке вещи, которые очень похожи на те, что носили мои родители в молодости. Но мы всех их обходим и останавливаемся у стойки, за которой стоит и улыбается молодой парень, который полностью соответствует стилю магазина. На нем красный костюм с цветочным орнаментом, белая рубашка с воротником, а волосы лежат так, будто он их совсем не расчесывает. Слишком напоминает мне образ Гарри Стайлса.

— Его открыл на днях один мой знакомый, — с улыбкой отвечает Айзек. — Привет, Оуэн.

Он пожимает руку парню за стойкой, а затем Оуэн переводит взгляд с Айзека на меня.

— Привет, Айзек. Так это и есть та девушка? — поглядывая на нас, произносит парень. — Вы оба выглядите, как нашкодившие дети.

Айзек игнорирует его слова, а я краснею, вспоминая, чем мы занимались пару минут назад.

— Да, это Тейт, ей очень понравились пластинки. Тейт, это Оуэн.

— Приятно познакомиться с кем-то, кто действительно разбирается в музыке, — с улыбкой говорит Оуэн и протягивает мне руку.

— Здесь очень красиво! — пожимая ему руку, с восхищением выдыхаю я.

— Да, мне нравится здесь работать. Так что бы вы хотели приобрести?

— Вообще-то нам нужна мужская одежда. Я бы сказала, что мне нужна толстовка и кожаная куртка.

— Размер?

Ой, об этом я и не подумала совсем. Я теряюсь в догадках и поворачиваю в сторону Айзека:

— Знаешь, он выше Айзека примерно на 4 дюйма и чуть шире. Сможешь найти что-нибудь?

— Я понял. Постойте пока тут, а я принесу наши модели.

Оуэн идет – как я понимаю – на склад, а я поворачиваюсь к Айзеку:

— Вау, твой друг действительно классный, надо почаще заходить в этот магазин.

— Я рад, что тебе нравится.

Оуэн довольно быстро возвращается, неся с собой несколько разных толстовок и косух, но я сразу же замечаю те, которые мне нравятся. Яркая толстовка с вышивкой сразу привлекает мое внимание, и я думаю, что это, чего сейчас не хватает Джорджа — чего-то яркого. А косуха наоборот подойдёт к его образу плохого мальчика, так что я думаю, что выбор сделан.

— Мы возьмем их! — указывая пальцем, говорю я.

— Ого, довольно быстро, — в унисон произносят парни, а затем Оуэн продолжает: — Хорошо.

— А у вас есть подарочные коробки?

— Да, конечно,

— Супер, тогда нам нужна еще и коробка.

Оуэн довольно быстро возвращается и приносит несколько коробок, которые, по его мнению, отлично подойдут. Я выбираю голубую коробку с синим бантом, и Оуэн все аккуратно складывает. Айзек пытается заплатить за все, но я не позволяю ему, потому что он и так уже слишком много для меня сделал. На прощание, выходя из магазина, мы машем Оуэну, которого вдруг неожиданно окружила толпа.

— Ну что, в кино?

— Да, в кино.