Лилит

Не знаю, сколько я проспала, но чувствую себя удивительно хорошо, насколько это вообще возможно после такого странного дня. Солнечный свет, пробивающийся сквозь щель в занавеске, кажется неестественно ярким после сна, тяжелого и беспокойного. Поднимаюсь с кровати и отправляюсь на поиски Жизель. Ее имя, произнесенное вслух, звучит как хрупкий мостик, связывающий меня с этим непонятным местом. Возможно, она мне приоткроет завесы тайн, которые окутывают этот дом как густой туман.

Выхожу из комнаты, и старый, скрипящий паркет под ногами добавляет тревоги. Размышляю, где она могла бы быть. Я нахожусь на втором этаже, значит, женщина где-то на первом. По дороге к лестнице вижу старинные часы в тяжелой дубовой раме, стрелки которых указывают на поздний вечер. Тень от них падает на стену, вытягиваясь и извиваясь, как какая-то жуткая тварь.

На первом этаже чувствую сильный аромат жареного мяса, смешанный с чем-то сладким и пряным – запах, вызывающий одновременно и аппетит, и легкое чувство тревоги. Иду по запаху на кухню, сердце стучит все сильнее. Не успеваю ничего сказать, как Жизель, женщина с мягким, но немного уставшим лицом, обращается ко мне:

- О, дорогая, ты проснулась. Мистер Конте еще не приехал. Не желаешь перекусить до основного ужина? У меня есть остатки рагу – очень вкусное. Ее голос тихий и успокаивающий, но в глазах я вижу беспокойство.

Жизель доброжелательна ко мне, это хорошо, но есть до прихода «хозяина» – не очень-то хочется. Поэтому я предлагаю свою помощь.

- Если честно, я не очень голодна, давайте я лучше вам чем-нибудь помогу.

- О нет, милая, я сделаю все сама, лучше присаживайся, расскажи о себе. Мне так скучно одной на этой кухне. Она улыбается, но эта улыбка какая-то натянутая, искусственная.

Выбираю высокий барный стул и рассказываю какие-то общие вещи, стараясь не рассказывать ничего лишнего: как училась в школе, когда научилась готовить – обычные, безобидные вещи. Жизель иногда смеется, но ее смех звучит немного неестественно, как будто она пытается сдержать что-то.

Тут женщина отвлекается от разговора и просит меня подать нож для нарезки мяса. «Милая, подай, пожалуйста, вон тот нож». Она указывает на длинный, тонкий нож с блестящим лезвием, лежащий на краю стола.

- Да конечно, секундочку.

Поднимаюсь со стула и направляюсь за кухонным инструментом. В этот момент резкий удар грома встряхивает дом, и за ним следует пронзительный женский крик. Я вздрагиваю. Жизель бледнеет.

Обращаю внимание на женщину – она в шоке смотрит в окно, ее лицо искажено ужасом. Она бросает готовку, руки дрожат, она хватается за сердце.

- О Господи, девочка, не выходи отсюда ни под каким предлогом! – кричит Жизель, и выбегает из кухни. Ее глаза расширены от ужаса.

Мои инстинкты самосохранения обостряются. Я чувствую ледяной ужас, пронизывающий меня до костей. Быстро хватаю нож и засовываю его за пояс пижамных штанов. Холодная сталь лезвия прохладная на коже. Аккуратно, стараясь двигаться бесшумно, приближаюсь к выходу из кухни.

Я вижу ее – женщину с темными, взъерошенными волосами и лицом, искаженным яростью. Она орет на Жизель как обезумевшая, ее голос пронзительный и злой. Слова слышатся фрагментарно, но я понимаю основное: угроза убийством.

Она отходит на несколько шагов и достает пистолет, старый, но в хорошем состоянии. Медленно проверяет магазин, щелкающий металл звучит как смертельный приговор. Ее смех, холодный и бесчувственный, пронизывает воздух.

- Ну что, попалась, сука! Даже Массимо тебе не поможет, он же у нас трудоголик!

- Кассандра, прошу, я ничего не знаю! Я ничего не могла рассказать! – голос Жизель слабый, прерывающийся от страха.

- Лжешь, сука! Ты никогда меня не любила! – Кассандра направляет пистолет на Жизель, ее лицо искажено бешенством.

Тумблер щелкает. Я реагирую инстинктивно, без раздумий, бросаюсь между ними, прикрывая Жизель своим телом. Это действие сбивает Кассандру с толку, на секунду замораживая ее действие.

- А это у нас кто? Новая пассия Массимо? Неужели так быстро он нашел мне замену? – Кассандра смотрит на меня с издевкой.

Проходит пара секунд, и я парирую, стараясь звучать уверенно, хотя внутри меня все дрожит: - Нет, я новая помощница для миссис Жизель. Мистер Конте решил разделить обязанности по дому. Миссис Жизель будет заниматься готовкой и накрыванием на стол. А в мои обязанности входит уборка по дому, протирание стекол...

Женщина взрывается, кричит, чтобы я заткнулась. Я вижу в ее глазах не только ярость, но и боль, глубокую, пожирающую ее изнутри. Она рвет на куски все, что еще осталось от ее жизни.

Странная она, конечно, единственное, что я могу – это тянуть время до приезда Массимо.

Ждать его пришлось недолго. Как только я закончила мысленный монолог в голове, раздался звук открывающейся двери.

Начинается словесная перепалка, женщина угрожает нашим убийством. Судя по всему они раньше состояли в отношениях, но блять почему она хочет убить нас?

Ответ не заставляет сейчас долго ждать, она подозревает в чем-то Жизель.

Вопя девушка допускает огромную ошибку, она поворачивается в сторону Массимо и пытается поймать его взгляд.Тем самым представляя мне возможность метнуть в нее нож. Делаю выпал и нож входит в ее правой бок. Девушка хватается за рану и оседает на пол, что-то крича.

...Нож вошел в ее бок. Я вижу этот взрыв боли в ее глазах, слышу ее крик, но в моей голове — пустота. Вакуум. Прошлое наваливается на меня громадной волной: лица моих близких, их призрачные образы, их вопли... все смешалось в этот ужасный коктейль боли и страха.

Я прихожу в себя, когда Массимо начинает трясти меня. Его лицо искажено ужасом и гневным беспокойством.

- Хватит меня трясти! Я в порядке, лучше иди помоги той женщине. Голос мой звучит ровно, холодно.

- Я ее и пальцем не трону, пусть хоть сдохнет. Что-то еще есть между ними, что-то глубоко запрятанное.

Меня сгребает в охапку плачущая Жизель. Ее шепот, полный благодарности, пробивается сквозь туман в моей голове: «Ragazza mia, grazie mille. Mi avrebbe ucciso!» Женщина не замечает, что говорит на итальянском. У нее шок. А я понимаю, что я просто выжила. Но цена этой жизни... она очень высока.

Хлопаю женщину по спине, пытаясь успокоить, но это не помогает. Ее хриплые рыдания разрывают тишину, а трясущиеся плечи говорят о глубине пережитого ужаса. Массимо, лицо которого сверкает гневной решимостью, бережно, но твердо поднимает страдалицу на ноги и отводит в ее комнату. Дверь за ними мягко прикрывается, оставляя меня в одиночестве с эхом ее стонов.

Слышу приглушенные стоны Кассандры, и в этот момент в память прорывается образ из прошлого: мама, лицо искаженное ужасом и болью, кричит, а я, бессильная девочка, не могу ей помочь... Эта флешбэк пронзает меня до костей. Словно нож, вонзаясь в самое сердце. Находясь в тумане прошлого, в этом холодном, липком тумане воспоминаний, слышу щелчок – дверь на кухню открывается. Не успокоившийся адреналин подскакивает, бросая меня в новые вихри опасений. На автопилоте, как обученный солдат, снова хватаю нож и крадусь к источнику шума.

Я чувствую себя крайне не защищенной, словно голая на ледяном ветру, в открытом пространстве, не способная себя защитить. Эта беспомощность пронзает меня острее любого ножа. Так долго я пыталась построить стену безопасности вокруг себя, кирпичик за кирпичиком, год за годом, чтобы наконец смочь контролировать свою жизнь. Закончила университет, переехала в Нью-Йорк, сбегая от прошлого, от того адского места, где каждый день мы с мамой были вынуждены прятаться от пьяного, злого отца. Я хотела забыть, хотела жить спокойно... но прошлое настигло меня здесь, в этом чужом доме, в этом новом адском месте. И теперь я понимаю, что стена, которую я так упорно строила, оказалась хрупкой, как карточный домик, разрушенный единым резким порывом ветра. И этот ветер... этот ветер — это прошлое.