Глава 13

Разве ты не видишь, что у меня душа нараспашку?

POV Caleb

Дверь хлопнула. У меня всё ещё кружилась голова. Сердце бешено застучало под ребрами. От злости к щекам прилила кровь. Спотыкаясь, я вступил в свой кабинет. Чувство было такое, словно мне перекрыли воздух. Я почти доверился. Мои глаза были закрыты, и даже в тусклом свете, струящееся из окна солнце выглядело ужасно. Я неохотно потянулся к полке, где стояла моя коллекция самых дорогих, но любимых бутылок с выпивкой. Сегодня я пытался сдерживать себя и ограничиться одной бутылкой. «The Macallan in Lalique». И всё из этого было враньё, все её слова. Она ждала момента, когда ей удастся меня обокрасть. Судя по тому, как глаза беспокойно забегали по моему лицу, она никак не могла понять, что заставило меня разозлиться по такому ничтожному поводу. Я слышал, в её словах непонимание — всё это фальшь.

Я уже видел её в ярости. Черт, да я успел отведать всевозможные перепады настроения, начиная с простого недовольства и кончая настоящим бешенством, и причём с причинением физических увечий.

Но я никогда не видел её в таком свете. Единственный раз, когда её слова не совпадали с её мимикой. Она будто молила меня поверить ей, но все карты были расставлены. Должна была просто признать, возможно, я не был бы так зол. Я попытался понять, в какой момент сделал что-то не так. Я думал, что мы провели под всем этим какую-то черту...

Я сметал на своём пути крупных предпринимателей, пытавшихся раздавить меня.  Я имел дело с самыми влиятельными людьми со всего света. Я мог бы бесконечно спорить с этой девчонкой, и с каждым словом чувствовать себя всё более властным. Но в этот момент, когда она просила поверить ей, дослушать её, я не смог выговорить ни слова.

Сказать, что я провёл целый день без нервозности — значит, ничего не сказать. Я не смог даже спокойно вздохнуть. На каждом углу я ощущал её взгляд, пусть она ни разу не ступила дальше своей комнаты. Я был уверен, что она также глубоко влипла во всё это, как и я.

Завтра всё никак не наступало.

Стук в дверь отвлёк меня. Как мне все надоели. Хочу, чтобы все меня оставили. С трудом дотянулся до первой попавшейся бутылки и кинул её в направлении звука. Хрупкий сосуд с треском встретился с землёй, охватив помещение звонким эхом. Но Лаки, не моргнув глазом, переступил порог.

– Блядь, что тут творится?  – послышалось что-то враждебное в его голосе.

Я ужасно нервничал, мне необходимо восстановить своё самообладание, поэтому я выталкиваю все мысли из своей головы.

– Моя голова раскалывается, а ты без остановки ломишься в мой кабинет, – я потянулся за висками и залпом осушил стакан, радостно встречая жжение в горле и груди, потому что оно отвлекало меня от мыслей об Энн. До тех пор, пока я снова не посмотрел в его сторону.

– Я знаю тебя слишком долго, чтобы поверить в твою наигранно спокойную физиономию, – произносит Лаки.

Виски пятидесятилетней давности не лезет в горло.

– Лаки, прекращай свои опросы и подозрения, я в порядке, – произношу я с опаской.

– Нет, Калеб. Ты чем-то озадачен.

Мои ногти впиваются в кожу кресла, темные обои чернеют от прежнего оттенка, как минимум в три раза.

– Полегче, – предупреждаю я.

– Забыл спросить, где твоя Энн? – спросил Лаки, уставившись на меня. Вся ситуация стала невозможной для меня, всё моё нынешнее состояние.

Мои глаза затуманены растерянностью. В течение нескольких секунд, и даже больше, сохраняется тишина, пока я не прервал её.

– Её здесь больше нет, – чётко и громко произношу я.

– Неужели она тебе надоела?

Не удостоверившись дослушать мой ответ, Лаки следом задал ещё вопрос.

– Лучше не говори, что ты что-то сделал с Энн?

– Блядь. Я не грёбаный насильник! Ничего я с ней не делал!

Воздух вибрирует от напряжения. Я смотрю на Лаки прищуренными глазами, удивленный силой его слов, но не предпринимаю никаких попыток прокомментировать. Моё лицо по-прежнему остаётся безэмоциональным.

– Если тебе нравится сидеть здесь, то пожалуйста, но без меня, – Я больше не желал находится там, где друг пытает меня, отвечать на его вопросы, на которые даже я сам не знал ответа.

Голова как будто после американских горок, я едва могу передвигать ногами в этом ужасном доме. Мой гнев усиливается, но я всё дальше поднимаюсь по лестнице, держась за металлические перила. Перестав ощущать холодный металл под своей рукой, я понял, что благополучно поднялся.

Закрываю переднюю дверь. Никогда не замечал, что дверь отвратительно скрипит, особенно в данный момент, когда каждый шорох отдаётся, как с удвоенной силой. Комнату освещает только свет от уличных фонарей.

Время уже катится к девяти часам, а я по-прежнему даже не пошевелился. Большая мягкая кровать, но все же неуютно. Только её запах по-прежнему возвращает меня, когда я обнимал её и чувствовал тот же запах.

Честно говоря, я не думал обо всём этом ещё пару месяцев назад. До того дня, когда она намокшая опустила своё лицо, боясь встретиться взглядом со мной. Слишком поздно. Деньги — это всего лишь бумага, таких бумажек у меня завались. Твою мать, почему она посчитала его лучшим любовником, чем я? Спасибо, мозг, что никогда не боишься напомнить мне об этом.

Энн неповторима и очень сильно усложняет мне задачу не думать о том, как она бросилась при первой возможности к Марселю.

О Боже. Дьявол. Почему она мучает меня вот так? Чёртова стерва! Я весь просто в гневе. Марсель мне всё чётко разъяснил и убедил меня в том, что Энн лезла к нему, но он отказал. На камере отчетливо было видно, что она единственная находилась в этой комнате. Мне ничего больше не оставалось, кроме как прикрыть лицо ладонями, чтобы при нём не заверить, что это действительно меня напрягает.

Какое-то время я просто лежал на кровати. Как меня всё достало! Встав, схватил свой пиджак и вышел на улицу. К тому моменту уже совсем стемнело, и на улице не было ни единой души, чему я очень рад.

Бродя по бесконечной тропинке, я не смог найти ничего, кроме кучи деревьев и старого обведшего сарая где-то вдалеке. Честно говоря, я чувствую себя так, словно меня скоро стошнит. Эти чёртовы деревья не заканчивались, а чувство того, что последний стакан виски был лишним не оставлял меня в покое. Пульсация в моей голове была вызвана моими же собственными действиями, и противный вкус во рту довольно отлично подтверждает, что я сам во всём виноват. И я окончательно понял, что что-то горькое и мерзкое подошло к моему горлу.

Теперь мне стало легче.

Ощутив знакомый аромат, он ударил в мою голову. Я не мог больше представлять, кто же стоит впереди меня. Не могу терпеть больше!

– Роуз, не молчи, – она не двигалась, не издавала ни звука. Что за чёрт?

На самом деле, я не знаю, кто стоит напротив меня, но почему-то мне кажется, что это девушка. Я почувствовал волну страха, быть может, это совсем не Энни.

– Мне же это не кажется? Я запомнил твой вишнёвый гель.

Молчит. Я ухмыльнулся и приблизился ещё на дюйм. Нас и так разделял всего дюйм, поэтому теперь я прижался к ней.

Почему она выбрала его? Почему она не могла получить то, что ей надо, от меня?

Я ненавидел то, что мой контроль улетучивался каждый раз, когда эта стерва была рядом. Кто угодно мог до чертиков раздражать меня, но я всё равно мог сохранять свою холодность и просто игнорировать. Кого угодно, кроме Энн.

– Я не знаю, чем ты отличаешься ото всех остальных, но по-моему тебе слишком просто удалось найти ко мне подход.

Ахренеть, как она делает это?

– Скажи,блядь, хоть слово! – заорал я.

Я съёжился, потому что моё дыхание щекотало мою кожу. По телу пробежала дрожь, и глаза закрылись на несколько секунд.

– Серьёзно, детка, что ты здесь делаешь? – руками провёл по её волосам. Однако, они у неё не те темно-шоколадные волосы, развивающиеся по ветру, не столь мягкие, как прежде. Но в любом случае я всё равно продолжаю гладить, не обращая внимания на то, что наощупь, они словно мокрые листочки.

У меня двоилось в глазах, и кружилась голова. Я пришёл к заключению, что пьян, когда упал. Слегка пошатываясь, я осторожно привстал, уставившись в серебристые глаза, смотрящие сверху вниз на меня.

– Спасибо большое тебе, господи, за такое наказание!

Я ненавидел себя за то, что мой взгляд сместился к её груди. Почему-то я не заметил ничего близко напоминающего женскую форму, напротив - всё было плоско, с головы до ног.

– Иди на хрен, Роуз, ты ведёшь себя, как настоящая сука...

Я проигнорировал тот факт, что мне самому следовало вести себя подобающе, но прямо сейчас я взбешён и плохо себя чувствую.

Позади меня доносился громкий звук. Я сыт по горло всем, что происходит сейчас. Просто хочу договориться с Энн, поэтому никто в данную секунду мне не помешает.

– Я действительно ненавижу тебя, – выплюнул я.

Фары машины светили мне в глаза, отвлекая от Энн. Я пытался не обращать внимания на это, но яркая вспышка приближалась всё ближе и ближе, не оставляя выбора.

– Я вдоволь налюбовался твоим феноменальным номером, – Лаки рассмеялся, он даже фыркнул. Что его заставляет смеяться ещё громче?

– Рад, что тебе смешно! – сказал я, пытаясь казаться как можно спокойнее, несмотря на то, что он помешал мне. Затем, я снова вернул взгляд на Энн. Вот дерьмо! Очень-очень плохо. Девушки, которая стояла минуту назад напротив меня, исчезла. Воздух покинул лёгкие. Моё суровое лицо было полно такой же неукротимой энергией, как и моё тело. Схватив за воротник Лаки, я сказал.

– Блядь, какого хрена ты появился именно в этот момент?!

Я зло посмотрел на Лаки.

– Калеб, у тебя уже паранойя! – выдохнул он. – Ты шарахался вокруг больше четырёх часов и разговаривал сам с собой... и с деревом.

Я смотрел и оглядывался вокруг. Всё будто молчаливо кричало одно и то же. Здесь её нет! Здесь нет Энн! Я покачал головой, не зная, что ответить.

– Калеб, тебе не хватает Энн, – это ещё одно утверждение, на которое у меня не было ответа.

– Поехали отсюда, – пробормотал Лаки.

У меня не осталось ни мыслей, ни чувств, ничего – одна холодная, неистовая ярость. Не могу поверить, что сейчас она сбежала, даже не соизволив одарить меня хотя бы тембром её голоса.

– Нет, сейчас ты сядешь в машину и поедешь один! – рявкнул я.

– Калеб, блядь! Приди в себя, придурок, ты уже и так в стельку пьян! – Лаки развернул меня, подталкивая к его авто. Я не сомневался, что, даже несмотря на моё нынешнее состояние, мне не составит труда ударить Лаки. Тем более, что парень всё равно не отстанет и будет требовать объяснения.

«Повезло ему, пока мой разум затуманен убивающим ароматом» – как всегда вовремя включился мой внутренний голос.

Несмотря на всю злость, бушевавшую во мне, мне не хотелось выплёскивать её на человека, непричастного ко всему, поэтому пришлось надеть свою привычную маску равнодушия.

– Ты ничего не видел, – сказал я, машинально сжавший свою челюсть при мысли о том, что для Лаки я кажусь карнавальным клоуном.

– Я могу поговорить с ней. Мне кажется, ты понял всё не так...

Алкоголь, который одержал победу над моим разумом, выходил из меня при каждом вздохе. Мне всё труднее становилось сдерживаться, поскольку при любом упоминании этой суки ярость только усиливалась, и дальнейший разговор мог привести к тому, что я сорвусь.

– То, что принадлежит мне, тебя не касается, – хладнокровно ответил я.

— Тебе стоит знать прежде чем, делать свои выводы. Когда ты был в больнице, Энн волновалась за тебя. Она наплевала на мои предупреждения остаться в палате и отдохнуть. Эта девчонка сидела часами напролёт возле операционной и ждала новость о тебе.

— Ты врешь!

— Пусть она скрывала своё состояние ото всех. Но я видел, как она переживала и плакала, когда мы думали, что ты не переживешь.

Меня это не интересует. Нет, это не должно меня напрягать. Но, черт тебя подери, я действительно почувствовал облегчение.

– Калеб, ты должен всё выяснить в спокойной обстановке, – Лаки не собирался сдаваться, а только усиливал своё влияние на меня. Оскорбленная гордость, желание доказать, что я лучший, желание отомстить – всё это кипело во мне. Мои действия за несколько минут ранее испарялись. Я действительно не могу понять, какого чёрта я здесь оказался?!

Очень надеюсь, что по моему виду невозможно было прочитать мои мысли. Хотя, кого я обманываю, Лаки уже вдоволь насладился пятьюдесятью оттенками моего настроения.

– Эта сучка не хочет меня! – немедленно сказал я Лаки. Моя ярость вновь проснулась.

– За тебя говорит двухлитровый алкоголь в твоём организме, – ещё более резко ответил Лаки.

Но я намереваюсь позволить ей получить то, что она хочет.

– Убирайся. Я сам разберусь, – приказал я. Ещё никто имел право обманывать меня.

– Ты собираешься всю ночь прохлаждаться на улице? – он удивленно уставился на меня.

– Убирайся, – угрожающе произнёс я.

Обида и ярость опять вскипели во мне, сейчас я даже видеть не хотел Лаки.

– Чёрт, поступай, как хочешь! – больше не оставаясь ни секунды, Лаки завёл машину и уехал.

Оставшемуся одному, можно было, наконец, дать волю своему гневу. Все мои снисхождения в её сторону сейчас казались невероятной глупостью. Мне ли не известно, что все девушки – это похотливые сучки. С чего это я взял, что, возможно, Энн стала бы исключением? Но самовольно дать возможность Марселю насладиться ею я не собирался. Раз уж она досталась мне, то я буду пользоваться по полной программе.

Я понятия не имею, какие силы сейчас принуждают поехать к ней, но мне это было необходимо. Голова была какой-то пустой и не соображала ничего, в висках противно стучало. Адреналин и гормоны, бушевавшие в крови последние два часа, постепенно растворились, на меня накатили апатия и желание увидеть её снова.

Я хмыкнул. Не замечая своих быстрых шагов, я вернулся в особняк. У входа прихватил свою ключи от авто и незамедлительно выехал. Не выйдет, детка. Она моя, и я никому не намерен отдавать её, даже если Энн придётся жить с таким животным, как я.

Она будет жить со мной и выполнять все мои пожелания.

Я не до конца понимал такой уверенности Лаки насчёт её. Я видел всё своими собственными глазами, и у меня нет никаких сомнений по этому поводу. Если бы в тот день не выгнал её, то чтобы она могла сказать? Прикинулась бы овечкой? Или так, что она невинна, и я всё не так понял? Но факты на лицо, и они совсем не в её пользу, я просто не утруждал её убеждать меня своими лживыми объяснениями.

Скорость далеко превышала норму дозволенного. Мне абсолютно пофиг, жажда добраться поскорее окутала меня с ног до головы, затемняя мои глаза. По всему городу царила темнота, такая же темнота, которая недавно приютилась у меня в душе.

Я ненавидел Энн за то, что она посмела кинуть мне вызов, ненавидел Марселя за то, что он узнал способ задеть меня, и в первую очередь, я ненавидел самого себя за то, что позволил упустить то, в каком мире я живу.

Её квартира располагалась в районе «Стритервилл». Один из престижнейших районов. Как такая девушка могла жить одна и не иметь ни одного родственника на территории этого города? Пытался раскопать информацию и представлять с кем имею дело, однако все данные были засекречены. Вздор.

Трехкомнатная квартира. Пока я сидел внутри салона машины и наблюдал за ней, не имея возможность увидеть Энн, но мне нравилось ощущение того, что она поблизости.

Перед моим внутренним взором стояли образы Энн – обхватившая мою шею, оставляя отпечатки ядовитых поцелуев, и эта картина причиняла больше всего боли. Блядь. Не могу определиться, чего я хочу сильнее — прижать её к себе и не отпускать или причинять боль, которую я всё время продолжаю причинять. Что за мудак?! Я знаю, она хотела мне что-то объяснить. Но я привык доверять своим глазам, а не чужим словам. Людям слишком легко удаётся лгать.

Не замечая вокруг ничего, я пробрался к ней домой через заднюю дверь. Самое никчёмное было в том, что я осознавал – я чертовски хочу Энн и одновременно чертовски её ненавижу. Её комната была в нежных тонах. Я так и знал, она была из виртуозов, пускай она и не признает этого. Я знаю её. Но ещё сильнее я хотел видеть её под собой, извивающуюся от страсти. В комнате было тихо, свет не горел, я понимаю, что скорее всего она спит – время было позднее. Чёрт. Зачем я пришёл сюда, ведь я умом понимал, что не должен. Почему она может спать, а я нет?

Я уже успел рассмотреть всё, что окружало меня, кроме Энн самой. Большая кровать и маленькое тельце расположенное с левой стороны. Этот запах был везде, во всём, что принадлежало ей. Вишнёвый. Я с трудом удерживался от желания прямо сейчас лечь рядом с ней и обхватить её вокруг талии. Во мне появлялись противоречивые эмоции – желания и ярости. На ней была лишь хлопковая пижама. Сам не знаю, как я оказался прямо напротив Энн. Стоял и без причины смотрел сверху вниз на неё.

Я мысленно выругался, обозвав себя полным кретином, который купился на милое личико и невинный взгляд, и машинально сжал свои пальцы.

Мгновенно Энн тихо посопела и повернулась в другую сторону. Эта была та сторона, на которой смирно стоял я. Туман и черная мгла – пропал, растворился в ней. Мягкое покрывало закрывало вид на её хрупкие плечи.

Я стою в мучительных раздумьях, пытаясь понять, чего именно я хочу. Вроде бы тишина и умиротворение, но я не могу насладиться ими в полной мере.

Я делаю вперед шаг-другой, ложусь рядом с ней.

– Я не виновата, Калеб. – звучит над ухом до боли знакомый голос. Роуз говорила во сне. Я откидываю голову назад, приближаясь к ней вплотную, и полной грудью вдыхаю потрясающий тонкий аромат, заполняющий мои ноздри. Я обнял её за плечи и держал Энн так на протяжении не знаю какого времени.

– Мне больно.

Я подхватываю её к себе на руки, опускаю её голову на своё плечо... и мы уже лежим, словно нас не разнять, чтобы там не было. Надо же, я же считал себя таким хладнокровным, не теряющим головы из-за девчонки. Но Роуз... Она без разрешения перевернула всё верх дном.

Я осторожно убираю с её лица прядь волос, заправляя её за ухо. Наши лица были напротив друг друга и я больше не мог терпеть, хотя отчаянно пытался устоять. Но тут же проникаю к её губам в ужасно сладком поцелуе. Этот поцелуй был до одурения. Наши губы сливаются вместе — она ответила мне. Не могу поверить в то, что я был одержим её вкусом.

Она думает, что это сон.

Энн изучает моё тело, но её глаза плотно закрыты. Её пальцы ведут хаотичные узоры по плечу, груди и по моим рукам. Я с готовностью повинуюсь, целую её щёки, лоб и губы... И я наклоняюсь и целую её в висок.

– Спокойной ночи.

Мне предстоит трудное время.

Я полежал с закрытыми глазами, размышляя, вставать или полежать ещё. Пора было уходить. Больше не сказав ни слова, я выхожу из её комнаты. Я рассеянно проводил взглядом Энн, приходя в себя. Я должен взять контроль над ситуацией. Почему я думал, что между нами осталась недосказанность? Может быть, мне действительно нужно остановиться прежде, чем это не стало мне мешать.

Я не был идиотом — прекрасно понимал, что ничего не изменилось. Мне горько и обидно осознавать, как сильно я в ней ошибся. Но почему Лаки сказал мне это? Неужели, у неё могли быть чувства ко мне? Нет, я просто пьян и не соображаю элементарные вещи. Я ушёл из её квартиры. Мне необходимо было разобраться в собственных мыслях. Что-то не давало мне покоя, и я не могу понять, что именно. Что-то сидело в глубине сознания.